– Вроде бы ушли… – прошептал Инспектор. – Уже лет тридцать здесь шатунов не водилось. Была учебная паутина в конце болота, хитрая такая, со стертой разметкой, на ней все сыпятся. Я тебя к ней и вел. И вот тебе на, беда какая… Откуда такая беда? – Он вдруг сурово глянул на меня. – А ты в зеркало глянул перед выходом?

– Глянул, ваше благородие.

– Мошка дорогу не перебегала?

– Никак нет.

– Пальцы крестиком складывал у Святофора?

– Сами ж видели, ваше благородие…

– Исповедовался в Церкви когда последний раз?

– Вчера исповедовался…

– Странно… – пробормотал Инспектор. – Откуда же тогда неудача?

Я молчал. И даже не потому, что нечего было сказать, а потому, что прислушивался. Вдалеке явно раздавался шелест и дробный топот с поскрипыванием, будто в грунт аккуратно втыкали острые палки.

– Идет… – прошептал я.

– Тихо! – шикнул Инспектор. – Слышу! Не вздумай пошевелиться!

И мы замерли.

Опустил морду… Понюхал… Учуял! Чуть подался назад… Бесшумно раздвинул ротовые жвалы, распахивая гигантскую глотку, и выпустил иглу… Еще чуть подогнул ноги во всех коленках, напрягся…

Я понял, что он сейчас ударит. Ударит Инспектора. И сделать ничего нельзя. Ударит, потащит тело пеленать, а мне надо будет уползти по инструкции. Я сжал рукоять галстука изо всех сил.

Даже не знаю, как это случилось, но как только голова паука дернулась вперед, я выхватил галстук, привстал и со свистом рассек воздух.

Громадная мохнатая голова глухо упала на землю, из разруба на тонкой шее полилась слизь, тело закачалось на всех своих ногах и повалилось бы на Инспектора, только он уже вскочил и проворно отполз.

Паучьи ноги подгибались и натужно скребли землю, а лежащая голова распахивала ротовые пластины и запахивала снова – с каждым разом все медленней. Я глянул на Инспектора – рукой он держался за сердце, а в его глазах был ужас.

– Ты… – прошипел он, – ты понимаешь, ЧТО ты сделал, идиотина? Ты понимаешь, на кого ты поднял руку? Ты понимаешь, кого убил?

Я понимал. Но вот почему я это сделал – не понимал.

– Я убил дикого клопа… – тупо пробормотал я, вытирая галстук о землю. – Клоп охотился. Напал на нас. Клопа убивать можно.

– Клопа?! – заорал Инспектор. – Клопа?!!

– А разве это не клоп? – Я постарался изобразить недоумение.

Инспектор подскочил и схватил меня за рубаху на груди так, что ткань затрещала.

– Ты кого обманываешь, придурок?! – зашипел он. – Меня обманываешь? Себя? Ты Господа не обманешь! Поднять руку на шатуна-крестоносца – грех, за который Господь выгнал Адама и Еву из Рая!!!

– Он бы вас убил, ваше благородие…

– Да пусть бы он трижды убил и меня, и тебя, и кого угодно!!! – заорал Инспектор. – А что теперь будет с мегаполисом, ты подумал?!! Сто сорок тысяч человек в мегаполисе!!!

– Может, ничего и не будет… – пробурчал я.

– Ты Святое писание читал?! – взревел Инспектор. – Паука случайно убить – к страшному несчастью!!!

– Так я не случайно, я нарочно… – буркнул я.

Инспектор в неописуемом гневе распахнул рот, замер, снова захлопнул, снова распахнул, затем горестно обхватил голову руками и сел на землю.