– Земля свежая? – заинтересовался Хома.

– Сссвежая… И что-то выложено веточками по кругу… Буквы готические. На староанглийссском.

– Прочти!

– In God we trussst, – прочел Кеша по слогам. – Типа покойссся с Богом?

– Типа дай Бог каждому, – пробормотал Богдамир озабоченно. – Боюсь, противник окажется гораздо умнее, чем я думал… Ну-ка разрой-ка могилу!

– С ума сошшшел?

– Разрой, разрой.

Кеша вздохнул, взял веточку и принялся деловито расковыривать маленький холмик.

– Пусссто, – доложил он.

– Странно, – откликнулся Богдамир.

– Лиссстья, глина. Бумажжжка какая-то…

– Так! – насторожился Богдамир. – Какая бумажка?

– Кажется… – Кеша поднял бумажку и повернулся к лунному свету. – Кажется, такая же, как я нашел в космосссе!

– Ну-ка сравни! – В руке Богдамира возникла половинка банкноты.

– Она! – удивленно щелкнул клювом Кеша, кладя их рядом на землю. – Вторая половинка!

– Ну-ка отойди, – скомандовал Богдамир, приподнимая очки.

Кеша послушно отошел, а Богдамир закатил глаза, высунул из глазниц цилиндры биолазера и в одну секунду спалил обе половинки банкноты. От горки пепла поднялся тоненький дымок, и в воздухе уютно запахло дачной гарью.

– Зачччем? – Кеша удивленно разинул клюв.

– Ты до сих пор ничего не понял?! – возмутился Богдамир. – Ну держись. Сейчас ты осознаешь весь ужас происшедшего.

– Я слышу шорох, – прошептал Богдамир, поднимая степлер, как бластер. – Думаю, они нападут первыми. Бей их, а я ворвусь в дом.

– Кого бить? – остановился Кеша и недоуменно развел крылья. – Кто нападет?

Богдамир вынул из кармана моток изоленты, который носил с собой всегда по религиозным соображениям, с хрустом отломил от ближайшего дерева несколько пышных веток, сложил их букетом и перемотал так, что получился веник с рукояткой. Веник он вручил Кеше.

– Твои перья – хорошая защита, – произнес он загадочно. – Но береги глаза и уши. Бей наотмашь по харям.

С этими словами Богдамир рванулся с места, выбил плечом дверь и исчез в недрах дома.

– По каким харям? – недоуменно прощелкал клювом Кеша, оглядываясь. – По каким харям-то?

И вдруг увидел прямо перед своим клювом очень маленькую, но очень самодовольную харю.

Харя была немолодой и плоской. Даже в зеленоватом лунном сиянии казался замогильным ее мертвенный землисто-серый оттенок. Губы свои харя презрительно поджимала, а выпуклые круглые глазенки злобно глядели на Кешу и моргали. Что же касается ушей – они у крошечной хари оказались огромными и колыхались, словно вентиляторы. От них шел сквозняк, который Кеша ощущал на своей мордочке. Колыхались уши так быстро, что разглядеть их не было никакой возможности, как нельзя разглядеть крылья зависшей в воздухе ископаемой птички колибри.

Еще раз скользнув злыми глазенками по Кешиным щекам и клюву, харя пришла в ажиатацию. Ее тонкие губы тревожно распахнулись, показав ряды острых зубиков, и послышался тонкий писк – причудливая смесь злобы, тревоги и торжества.

Кеша вдруг опомнился. В голове всплыл последний приказ Богдамира. Он сжал в крылолапке веник и молниеносным движением ударил врага наотмашь справа-налево, слева-направо – и так много-много раз подряд, хотя враг давно исчез.