«Значит, мы никуда не летали… – глухо произнес старейшина. – Для чего это было нужно?»

«Не знаю, – ответил я. – Может, для науки. А может, нас показывали в телесериале длиною в семьдесят лет».

Старейшина сообщил, что нажимает клавишу со своей стороны. И никакого эффекта. Было ясно, что шлюз пускает только наружу. И тогда старейшина приказал мне выйти из шлюза. Я снял с Ливэя шелковую шлеечку и положил ее на пол шлюза – пусть будет еще одно доказательство, что я звонил именно отсюда. Затем прижал поросенка покрепче и спрыгнул в траву. Шлюз немедленно закрылся за моей спиной. Селектор уже не работал. Сначала я ждал, что старейшина выйдет, но он не выходил. И я понял, что он и не будет покидать корабль – как минимум он должен сделать объявление на Совете.

Я развернулся и зашагал к пагоде. Ливэй вырвался из рук и с визгом пустился по траве, описывая вокруг меня круги. А я шел и смотрел на оплавленные бока гигантских горшков. И вдруг с облегчением понял: нет, летали! Все-таки мы куда-то летали!

– Я ждал, что ты догадаешься и выйдешь раньше остальных. Я хотел, чтобы тебя вывели, но это нельзя было никак сделать. Знай: мы летали. Но нас вернули с середины пути. Мы стоим здесь уже семь лет – помнишь те загадочные гравитационные толчки? Все приборы корабля под контролем. И все это называется психологическим карантином. Специальная программа, рассчитанная на пятнадцать – двадцать лет. Сначала нас изучали. Теперь переписка. Потом живое общение. Потом – как будто транспортировки на Землю и обратно. И только потом им откроют, что они на Земле. Поверь, это необходимо. Ни тебя, ни даже меня больше не пустят на корабль, чтобы мы не испортили программу. Через пару лет, когда мы немного освоимся, нам позволят общаться с родными.

– И как мы им объясним, где мы? – удивился я.

– Случайность при наладке телепортации. Не важно.

– Я не понимаю, зачем это все?

– На корабле люди, которые всю жизнь верили, что они герои и несут славу Родине. Они готовы были отдать за нее жизнь. Многие из них не выдержат, когда узнают правду. Полет этот был не нужен. На северном краю галактики еще полвека назад высадились финны. Да и Великой Китайской Империи больше нет, есть просто народ Земли.

– Я не понимаю. Если это сильные люди, готовые отдать жизнь в борьбе, – почему они не смогут пережить известия, что они на Земле?

– Когда человек отдает жизнь в борьбе – он расстается со своим будущим. А нашему кораблю предстоит расстаться со своим прошлым. Нам с тобой легче – мы молодые, у нас маленькое прошлое. А у нашего деда прошлое – вся его жизнь. Переживет ли он? Не будет ли чувствовать себя несчастным до конца дней?

– Не знаю, – сказал я. – Меня на корабле больше всего угнетала эта ваша ложь. Я чувствовал ее. И дед чувствует.

– Это у нас семейное, – улыбнулся Ян. – Поэтому мы здесь. Может, и наш дед скоро решит выброситься в открытый космос, кто знает? Но сможет ли он здесь освоиться? Ты сможешь. Я осваиваюсь и тебе помогу. Я теперь консультант по реабилитации. А начальник отдела – господин Су. Он тут совсем хорошо освоился.

– Понятно, – кивнул я.

– Посмотри налево – это стоит покоритель южного края галактики. Он пустой уже тридцать лет, им сообщили сразу. Ничего хорошего не вышло, поверь мне.