-  Мама…

    На похоронах матери к Карену подошел седой человек, похожий на птицу. После затасканных до дыр слов соболезнования он предложил Карену назавтра зайти в большое серое здание на углу улицы Ас-Самак и подняться на третий этаж. Недавно вышедший в отставку Карен знал, что на встречу в сером здании по адресу Ас-Самак, 4/6, приходят в любом случае.

    Даже если у тебя только что умерла мать, предварительно решив перестрелять ближайших соседей из хранившегося дома табельного оружия.

    Они долго говорили, висак-баши [3] Карен Рудаби и седой человек, похожий на птицу; к концу их разговора Карен знал все, что ему было дозволено знать об эпидемиях, проходивших по документам под названиями «Спи, сынок» и «Проказа “Самострел”».

    А еще через три месяца Карену вручили офицерскую бляху мушериф-эмира [4] и перевели в Дурбан.

    -  Тут сиди, - жарко выдохнул Тот-еще-Фарш Карену прямо в ухо и с подкупающей прямотой добавил: - Ты не местный, я тебе не верю. Дернешься невпопад…

    Сперва Карен не понял. Впрочем, обидеться ему даже не пришло в голову, а задавать вопросы прямолинейному (когда Али-бей этого хотел) хайль-баши помешали две вещи: въевшееся в костный мозг чувство субординации и стрекот приближающегося со стороны города вертолета. Иблисов корень, как глупо, глупо и стыдно все получается! Неужели условия смертников будут приняты?! Вертолет, два миллиона динаров золотом и трое заложников в кабине, пока «стрекоза» с беглецами не пересечет границу с Малым Хакасом. Карен ни минуты не сомневался, что в ту же секунду заложники будут честно отпущены - вниз головой, из рубящей воздух лопастями «стрекозы», как раз на острые хребты тамошних скал.

    Вертолет опустился в полусотне шагов от машин, винт начал замедлять обороты, и вскоре из кабины выпрыгнуло на землю маленькое существо, издали ужасно похожее на древесного палочника-переростка. Существо поковырялось пальцем сперва в левом ухе, потом в правом и, продолжая ковыряться, прыгающим шагом направилось к машине Али-бея. Карен даже зажмурился от изумления. Девочка. Тощая нескладная девочка лет двенадцати, насквозь прокопченная неистовым дурбанским солнцем, длинноносая и черноглазая, несмотря на жару, кутающаяся в тяжелую шаль с бахромой. Некрасивая, и красивой никогда не будет. Это была именно та девочка, которую Карен совершенно не ожидал увидеть здесь и сейчас.

    -  Зачем?! - непроизвольно вырвалось у Карена, и почти сразу он поправился: - Зачем она здесь, господин хайль-баши?

    -  В свое время я забыл уведомить вас, висак-баши: ее зовут Сколопендра, - хрипло буркнул Тот-еще-Фарш, и Карен решил, что хайль-баши над ним издевается.

    Не исключено, что так оно и было.

    Девочка скоренько прошмыгнула мимо гургасаров - снайперы так и не шевельнулись, грея щеками ложи винтовок, и Карен мимоходом позавидовал выучке «волчьих детей», - после чего приблизилась к машине хайль-баши.

    -  Здравствуй, Сколопендра, - тихо прогудел Фаршедвард каким-то удивительным тоном, чуть ли не извиняющимся.

    Девочка не ответила.

    Стояла, куталась в шаль, смотрела на бетон дороги, на носки собственных туфель.

    Носом шмыгала.

    Карену показалось, что он присутствует при съемках нелепого, невозможного фильма - настолько по-идиотски выглядело все это: автобус с заложниками и беглыми смертниками, недвижные гургасары, огромный Али-бей и сумасшедшая девчонка, прилетевшая на вертолете.

    По-прежнему не произнеся ни слова, девочка вдруг развернулась всем телом и тем же птичьим шагом засеменила прочь от машины.