— У меня была тренировка, — посчитал нужным тут же сообщить.

— Охотно верю, Васенька, — сладко пропела Соня. — Но ты уж выбери мне время, пожалуйста, среди своих деток.

— Что-то случилось?

— Еще как случилось! И по твоей милости, Василий Артемович! Прибить бы тебя за этого Бетанкура!

— Меня нельзя убивать, у меня сын! — быстро среагировал Бас.

— Убивать не буду, но моя овощерезка при мне. Жить можно и без…

— Машка хочет еще дочку! — Бас демонстрирует просто чудеса сообразительности. — Ладно, я понял. Давай, вечером в скайпе, я сейчас, правда… — на заднем фоне что-то с грохотом рушится, слышатся детские голоса. — Ладно, вечером тебе позвоню в скайпе, хорошо?

Это Софью волне устраивало. И поэтому вечером, устроившись за ноутом с чашкой горячего какао, она имела счастье лицезреть конопатую физиономию Баса Литвинского. Никогда не могла понять, что Машка в нем нашла. Нет, у него, конечно, есть пара достоинств — например, действительно яркие и красивые зеленые глаза. И фигура отличная — спортсмен все-таки. Но этого как-то недостаточно, чтобы терпеть эту рыжую конопатую вредину.

— Где твои? Где Машуля с Санчиком?

— В гости к Машиным родителям поехали. А я по твоей милости один дома сижу.

— Сам виноват. Ну что, готов к пыткам? У меня к тебе масса вопросов, имей ввиду!

— Слушай, ты, наверное, в прошлой жизни была инквизитором.

— Да. Славные были денечки. Жалею, что прошли.

Бас усмехнулся, отсалютовав ей со своей стороны кружкой.

— Давай, давай, колись, дружок. И помни, — Софья приподняла предмет кухонной утвари, лежащий на столе, — моя овощерезка со мной.

— Не смешно, Софья Станиславовна.

— Не смешно?! А Бетанкур — это, по-твоему, офигенно смешно, да?!

— Сонь, послушай…

— Так, выкладывай, Литвинский, откуда у тебя знакомые миллионеры?

Бас вздохнул.

— Долго объяснять.

Софья откинулась на спинку стула.

— Ничего страшного. Я не тороплюсь.

* * *

Когда Бас рассказал родителям об обстоятельствах своего знакомства с Сержем Бетанкуром, те дружно хохотали и вспоминали какую-то баронессу Монморанси-Лаваль. При чем тут баронесса, Бас так и не понял, а история с Сержем вышла занятная. И, если вдуматься, не такая уж и веселая. Все могло обернуться куда как грустно.

Бас засиделся на вершине, в верхнем домике спасателей. Пил чай с черничным вареньем, выслушивал местные новости и сплетни. За разговорами время пролетело незаметно и стало темнеть. Его добросердечно выгнали, дабы он не спускался совсем уж по темноте.

И когда Бас проезжал мимо одного из кулуаров, решил, что у него глюки. Потому что оттуда доносилось пение. Причем пели не что-нибудь, а французский национальный гимн — «Марсельезу». Правда, фальшиво, зато громко и с воодушевлением. Голос, как позже выяснилось, и принадлежал Сержу Бетанкуру.

Тот, собственно говоря, тоже засиделся допоздна в одном из кафе. Засиделся не просто так, а успел порядком поднабраться.