|
Я обнаружил, что не могу отнести себя к пещерным людям. Несмотря на то, что по пути мы видели удивительно хорошо сохранившиеся глиняные горшки майя, относившиеся к 500 600 гг. до н. э., я все время повторял Тому: «Я уже насмотрелся. Давай вернемся». Но Том, будучи адвокатом, хотел довести дело до конца, возможно предчувствуя, что «Баттерфилда энд Робинсона» ожидает коллективный иск на крупную сумму. И мне хочешь не хочешь пришлось признать, что я – единственный недотепа в нашей группе. Мы продолжали идти вперед, до тех пор, пока не добрались до маленького отверстия в известковой породе. Мы спустились по канату в какое то помещение высотой около ста двадцати футов и длиной в семьдесят. В центре на утрамбованном земляном полу возвышалась стела, по размеру и форме напоминавшая надгробие, ее окружали ритуальные камни поменьше. На этом самом месте, объяснил Хайме, они вырезали у людей сердца. Услышав это, я почувствовал, как во мне пробудилось любопытство, смешанное с мистическим ужасом, а также горячая благодарность судьбе за то, что я не родился в Белизе в 500 600 гг. до н. э. Обед был поблизости – в Чесем Ха. Мы ели курицу с рисом и красной фасолью, салат из капусты, моркови и лука, заправленный майонезом, и жареный подорожник, обильно политый соусом из острого красного перца – белизским кетчупом, запивая все это ледяным пивом «Билайкин». Наверное, для всех нас это была лучшая трапеза в жизни. Кроме веганцев. Они пожаловались милой беззубой женщине, которая готовила нам еду, на то, как вреден для здоровья животный жир; потом они съели немного риса с фасолью. Веганец женского пола, как тайком прозвал ее Том, вытащила флакон «Беано» и заставила веганца мужского пола проглотить столовую ложку этого средства. Это еще одна темная сторона групповых туров: ваша жена заставляет вас глотать микстуру от метеоризма на глазах у двенадцати человек, которые теперь уж точно будут считать вас законченным недотепой.
Вернувшись в Чаа Крик, мы побеседовали с его владельцем, Миком Флемингом – добродушным, дородным, общительным британским эмигрантом. Он рассказывал смешные истории про настырного охотника на ягуаров и расхитителя гробниц майя. По его словам, завтра мы сможем не беспокоиться насчет бандитов. Раньше бандиты грабили его постояльцев на дороге, ведущей к развалинам майя в Тикале, по ту сторону границы с Гватемалой. Они выскакивали из зарослей и целились в лицо своим жертвам дробовиком шестнадцатого калибра. Проделывали они это довольно регулярно, до трех раз в неделю, пока Мик не уговорил силы белизской обороны убедить гватемальские вооруженные силы что нибудь с этим сделать. Бандитов схватили шесть недель назад. Я слушал все это со смешанными чувствами. С одной стороны, было бы здорово, вернувшись домой, рассказывать всем, что нас ограбили бандиты; с другой стороны, быть ограбленным значит быть ограбленным, на каком языке это ни скажи, а дробовик шестнадцатого калибра способен проделать довольно большую дырку, хоть в дюймах измеряй ее, хоть в сантиметрах. На следующий день мы поехали в Тикаль. Гватемала для Белиза – это то же, что Ирландия для Англии, – мишень для шуток. Уровень жизни и качество дорог ухудшается, едва вы пересекаете границу. К тому же на глаза вам попадается множество солдат, что не предвещает ничего хорошего. Даже дорожные регулировщики в Гватемале, судя по всему, вооружены новейшими моделями автоматов. Последние тридцать с чем то лет в Гватемале то вспыхивала, то затихала непрекращающаяся гражданская война, в которой погибло сто тысяч человек – столько составляет половина населения Белиза, и это еще одна причина того, почему Белиз не жаждет быть аннексированным Гватемалой. Тикаль был одним из самых больших городов майя. Его площадь составляет девять квадратных миль, на которых размещаются 18 огромных храмовых построек и 2080 построек с каменными крышами. Между 1956 и 1969 годами сто ученых из Пенсильванского университета проводили здесь раскопки, им оказывала посильную помощь тысяча местных рабочих. |
