Но по этому вопросу я давно споров не веду. Даже с Йэвером.

Новый камин я сделал большим и полукруглым, подвёл под него фундамент и положил рыхлую, толстую плиту мыльного камня. Первым моим поползновением было сделать камин строгим: от пола до потолка, в форме половинки цилиндра, с относительно низким очагом, распахнутым на девяносто градусов. Его предполагалась оформить рамой из полированной меди, поскольку я сумел заставить себя примириться с мыслью, что большинство людей считает медь более «симпатичным» материалом, чем сталь. Но потом, не без влияния неудачи с кухонной серией, я отчасти утратил восторженное отношение к цилиндру как форме. То есть я оставил цилиндр как исходную идею, но стал импровизировать дальше, привлекая новые элементы и материалы, в первую очередь железо. Результат оказался в буквальном смысле слова ошеломительным. Камином я доволен едва ли не больше всего в доме.

— Тебе не понравился камин? — уточняю я, будто мог ошибиться.

— Камин кошмарный, — отзывается Йэвер, но в целом он держится поспокойнее.

— В камине тоже есть вкрапления колючей проволоки, — комментирую я.

— Ты думаешь, я не заметил?

— Я постарался придать ему скульптурность. Видишь ли, камин — вещь сакральная, это излишество, по идее ему не место в современном интерьере. То, что ты имеешь с моей помощью, — новое прочтение, и оно стопроцентно привлечёт к себе внимание.

— Что верно, то верно, — отвечает он. — Не могу сказать, что ты слепо следовал чертежам, которые мы согласовали.

— Признаю. Но чертежи были банальнейшие. К тому же на месте, живьём, мой первоначальный проект смотрелся как гигантский чурбан.

— О, точно! — оживляется Йэвер. Он встал, подошёл к камину и рассматривает его вблизи, трогает элементы конструкции. — Камин выглядит именно как чурбан. Разваленная колода, которую коммунальные службы забыли убрать после войны.

— Я совершенно с тобой не согласен. И воспринимаю этот объект как украшение. Массивное украшение. Артефакт такого уровня, что он безусловно претендует на дизайнерскую премию.

— Дизайнерская премия? Я на неё никогда не претендовал. Мне был нужен просто камин. А не куча металлолома, из которой торчат ржавые гвозди, решётки и эта... колючая проволока. Твоя конструкция опасна для жизни. Вот я позову в гости своих стариков, и мы должны пить кофе перед этой штуковиной?

— Я не предполагал, что кто-то будет сидеть впритирку к камину. Он смотрится лучше на расстоянии и должен стоять особняком.

— Тут расстояния недостаточно, — парирует он. — С этой точки зрения ему место на Несоддене или... в Музее современного искусства.

Сама любезность просто.

— Я буду чрезвычайно огорчён, если ты скажешь, что камин надо разобрать и построить другой.

— Именно это я имел в виду.

— Хотя бы попробуй привыкнуть к нему. Приготовь дров и разожги вечером огонь. Ручаюсь, ты переменишь своё мнение.

— Не переменю, в этом я абсолютно точно уверен, — отвечает Йэвер. — Вопрос стоит так: ты можешь сам снести этот камин и построить другой или мне надо искать человека?

Я раздавлен. По телу разливается страшная слабость и апатия. Это полное поражение. Творения, которые я с помощью Шивы создал из ничего, из пустоты, в которых есть прямота и постижение сути, которые говорят языком истины... всё это сор. Йэвер считает их мусором. Я могу сколько угодно уговаривать себя, что он фарисей, зажравшийся бонза с мещанским кругозором, но сила на его стороне. И он может уничтожить мои творения.

Может, вообще глупо считать, что декоратор выше лакея? Я так не думаю.