Некоторые говорят: «Ох, Солженицын – такой храбрый, так лезет на рожон!» Ox, ox, ox, это храбрость самоубийцы, который сам застрелиться боится, но подсознательно хочет, чтобы его застрелили другие.

Это тёмные фрейдовские комплексы вины и саморазрушения. Это храбрость Ли Освальда, убийцы президента Кеннеди, который до этого покушался на самоубийство.

Это храбрость Мордко Богрова, убийцы премьер‑министра Столыпина, который до этого тоже покушался на самоубийство.

И всё это прекрасно известно тем психологам, которые руководят психологической войной. А Солженицын – только пешка на шахматной доске этой псих‑войны.

В кругах НТС и «Посева», которые превозносят до небес Солженицына и прочих диссидентов, по секрету, многозначительно говорят о «самосадах». Но это не табак‑самосад.

Это люди, которые сами себя сажают. Куда сажают? Ну, туда, где сидят, в тюрьмы и концлагеря. Это мазохисты, в которых сидят подсознательные комплексы вины и саморазрушения.

Например, диссидент Левитин так‑таки и вопит в НТС‑овских «Гранях„: „Ох, как хорошо, что меня опять посадили!“ Разгадку этого странного вопля мы находим в парижской газете «Русская мысль“ (где редактором княгиня Аховская) за 8 февр. 1973, стр. 4.

Там А. Краснов‑Левитин опять вопияет: «Я никогда и нигде не чувствовал себя счастливее, чем в лагере… Так я обрёл счастье в несчастьи…» Дальше «Русская мысль» пишет: «Его дед (еврей) арендовал (вопреки закону) у разорившихся помещиков Полтавской губернии имения и „стоило ему заметить, что крестьянин прошёл мимо его дома, хотя бы вдалеке, в шапке, им овладевала дикая ярость: он, как сумасшедший, бросался на несчастного мужика или парубка, сбивал с него шапку, начинал лупить его по роже и ругать последними словами“.

Это пишет сам Краснов‑Левитин в своей книжке «Строматы». Совершенно ясно, что его дед‑еврей просто полусумасшедший садист с комплексом власти.

А от таких дегенератов‑садистов потом рождаются такие же дегенераты‑мазохисты, каковым и является Краснов‑Левитин.

Вот вам и комплекс вины за деда и саморазрушения, который приводит в концлагерь. Вот это и есть те самые «самосады», о которых многозначительно шепчут в НТС и «Посеве». И эта штука сильна, как судьба, как карма, как дьявол.

Отец Ф. М. Достоевского был помещиком и садистом. За его жестокости его убили его же собственные крестьяне и царский суд оправдал этих крестьян! От такого отца Достоевский родился садомазохистом и загнал сам себя в Сибирь.

С этой точки зрения, таким же «самосадом» является и герой нашего времени Солженицын. Ведь, его посадили за то, что в феврале 1945 года он написал по военно‑полевой почте своему приятелю письмо, в котором критиковал Сталина.

В то время я сам был в Советской Армии и прекрасно помню, что абсолютно на всех письмах‑треуголках (которые не заклеивались, а сворачивались) стоял треугольный штемпель «Проверено военной цензурой».

Чтобы в таких условиях писать такое письмо, нужно быть действительно «самосадом», который сам себя садит. То, что Солженицын сам себя посадил, это ему, может быть, на роду написано, написано его отцом‑самоубийцей.

Хуже то, что он посадил также и того человека, которому он писал, Николая Виткевича, который, за это, отсидел 10 лет в Сибири. И похоже на то, что, Солженицын – не простой святой, а грешный святой.

Знаете, есть не только святые и грешники, но также грешные святые и святые грешники.

Москвичи говорят, что первая жена Солженицына, Наталия Решетовская – тоже полуеврейка.

Это косвенно подтверждает тот факт, что здесь, в Нью‑Йорке появилась некая Вероника Туркина, которая уверяет, что она свояченица Солженицына, то есть, сестра Наталии Решетовской.