– Ее зовут Реган, – сказал я Хелен.

– Твою мать?

– Нет, девушку! Она пилот гражданской авиации. Живет под Монреалем.

– И давно вы вместе?

– Да уже три месяца! – опять наябедничал Перри.

– Три месяца? Дело серьезное, – заметила Хелен.

– Не знаю пока, – сказал я. – У нас не было случая подольше побыть вместе.

– Дело очень серьезное, – влез Перри. – Он ее везет в отпуск на Багамы!

– Ради всего святого, сержант, не делайте из мухи слона!

– Бедная девочка, – продолжал подтрунивать Перри, – если бы она знала, что ее ждет.

Мы расхохотались.

Малия и Лиза одна за другой вернулись домой. Обе, увидев меня на кухне, кинулись мне на шею в восторге и изумлении. С тех пор, как я видел их последний раз, они подросли. Лизе исполнялось одиннадцать, она заканчивала начальную школу. Малии было девятнадцать, в прошлом году она окончила лицей и поступила на подготовительное отделение университета. Отношения у нас сложились приятельские: они любовно называли меня «дядя Маркус», что меня очень трогало.

К шести часам на праздник подтянулись бабушки, дядья, тетки и кузены. Тот вечер оставил у меня яркие воспоминания – оживленные разговоры, взрывы смеха. Лиза, задувающая свечи. Наше с Перри состязание – кто состряпал пирог лучше? Хелен за роялем, красивая как никогда, поющая джазовые вариации на расхожие музыкальные темы.

Я ушел в двенадцатом часу ночи. Мог ли я вообразить, что в следующий раз, когда попаду в этот дом, все здесь будут убиты горем?

Сержант Гэхаловуд вышел на улицу меня проводить:

– Уверены, писатель, что не хотите остаться у нас ночевать?

– Нет, сержант, спасибо, надо ехать в Нью Йорк.

– Приедете середь ночи, – заметил он.

– Я темноты не боюсь.

Мы по братски обнялись.

– Хотел бы я быть как вы, сержант.

– Там хорошо, где нас нет, писатель.

– Знаю… но завидую вашей с Хелен семье. Вам, похоже, так хорошо вместе.

– Семья – это тяжкий труд, писатель. У вас все впереди. Порхайте лучше с цветка на цветок, так тоже неплохо.

Он смотрел на меня в упор, словно хотел подчеркнуть, что говорит серьезно.

– Что у вас за трагедия, сержант? – спросил я. – Сегодня днем, на пляже, вы упомянули какую то драму, которая случилась ровно одиннадцать лет назад, в Лизин день рождения.

Он ответил вопросом на вопрос:

– А у вас что за трагедия, писатель?

– То, что случилось с моими кузенами, Вуди и Гиллелем.

– Вы мне ничего не говорили.

– Вот, сказал. Теперь, сержант, ваш черед отвечать: что случилось 6 апреля 1999 года?

– Знаете, писатель, настоящие раны любят тайну. Про них надо молчать: они рубцуются, только когда держишь их при себе.

– Не уверен.

Повисла долгая пауза. Потом Гэхаловуд произнес нечто загадочное:

– Лес Уайт Маунтин – вам это о чем то говорит, писатель?

– Нет, а что?

– Это и есть моя драма. Ладно, не будем портить старыми воспоминаниями такой прекрасный вечер. Будьте осторожны на дороге и пришлите мне из Нью Йорка эсэмэску, что добрались.

– Хорошо, мамочка.

Он улыбнулся и ушел в дом. Сев в машину, я тут же полез с телефона в интернет. Набрал в поисковике “Лес Уайт Маунтин” и дату – 6 апреля 1999 года. Но ничего не нашел. На что намекал сержант Гэхаловуд?

Мои разыскания прервало сообщение от Реган. Днем я послал ей по имейлу билет на самолет и ссылку на сайт “Харбор Айленд”. Она писала, что я сумасшедший. Я немедленно ей позвонил.

– Мы едем на Багамы? – закричала она восторженно и недоверчиво.