Два старых чудака накупили для нас кучу мороженого, большой торт «Прага», спрайта и кока-колы, а себе, естественно, взяли бутылочку и всякую подходящую закусь. Мы пытались возражать, но они отмахнулись от наших возражений:

— Тех, благодаря кому мы остались живы, мы должны угостить по-царски! — заявил Цвиндлер.

А Буркалов, хлопнув себя по карману, прогудел:

— Денег сейчас — навалом! Деньги — грязь! Для хороших людей ничего не жалко!

А теперь они ахали и охали выслушивая то, что мы знали еще со вторника:

— Так вот, при проверке на таможне Гьельструпа и впрямь оказалось, что под поддельной иконой есть что-то другое. При просвечивании и при снятии части подделки…

— Верхнего живописного слоя, — вставил Буркалов.

— Ну да, верхнего живописного слоя, там оказалась вовсе не икона…

— А что? — спросили они в один голос. Ну прямо как два любопытных мальчишки. И даже странно было видеть седину в их волосах.

— То есть, в каком-то смысле это можно назвать иконой, — сказал Лешка. — Потому что это — мадонна. Считавшаяся безвозвратно потерянной «Мадонна с младенцем» Лукаса Кранаха, которую он написал… забыл, для какой церкви, и которая, кажется, была частью алтаря.

— Лукас Кранах?! — художников будто током ударило. — У нас?! В Москве?! Откуда?! И сколько это может стоить?!

— По самым скромным оценкам, не меньше миллиона долларов, — стараясь быть сдержанным, сообщил Жорик. — А верхний предел никто не берется называть.

— Миллион… — пробормотал Цвиндлер. — Да, за такое убивают…

Тут я должен сказать, что, при открытии ресторана, его росписи были приняты на «ура». И владельцы ресторана оказались нисколько не причастны к афере Васьковых. Они спросили у Васьковых, которых немножко знали, не могут ли те порекомендовать подходящего художника, а те, естественно, воспользовались случаем отправить Цвиндлера подальше от мастерских. Но все закончилось хорошо. Прямо на открытии к Цвиндлеру подходили владельцы ресторанов, кафе и казино с просьбой, не возьмется ли он и им расписать помещения. Так что у Цвиндлера наклевывалась вереница заказов.

Да, и еще. В четверг, когда Николай Иванович приехал в школу, чтобы поблагодарить всех нас и немножко рассказать, как продвигается следствие, мы не удержались и спросили, неужели он и вправду не знал, что Челканов собирается в Америку.

Он рассмеялся: «Знал, конечно! Но если б я сказал, что знаю, Цвиндлер мог бы замкнуться и не рассказать всего, что рассказал. А мне важна была его реакция, его мнение, способен сейчас Челканов на преступление или нет. И, в общем, он подтвердил то, о чем я думал: что Челканова нужно исключать из списков подозреваемых. Не знаю уж как, но он догадался — в отличие от Васьковых, кстати, — что в мастерской Буркалова работают не газовщики, а наши люди, и уже в воскресенье мы получили от него донос, что поведение его соседей, Васьковых, ему очень не нравится, что они занимаются подделкой икон… ну, и так далее».

— А откуда «Мадонна с младенцем» взялась в Москве — это сейчас выясняется, — рассказывал я Цвиндлеру и Буркалову. — Кое-какие данные уже есть… Оказывается, слухи о том, что одно из лучших произведений Кранаха находится в частной московской коллекции, время от времени возникали.