|
Новых адептов если вербуют, то только по обоюдному согласию - в Монрийский орден силой никого не тащат, но кто захочет вступить - всегда рады. С башней помогут (всем миром скинутся и возведут магией за ночь на пустыре), войны да интриги политические их стороной обходят, даже бандитов, что к ним в гости лезут, хлебом-солью встречают. Да и нечего у них воровать - монрийцы не только отшельники, но и аскеты, оружие им в руки брать запрещено, мясо есть запрещено, плотским утехам предаваться запрещено, вино пить запрещено - сидят десятилетиями в своих башнях, приобщаются к «знанию небес».
Мирная картина? Вот и все так думают, а мозги напрячь да два плюс два сложить не удосуживаются. Что за «знания небес» такие, да откуда они берутся? Почему первые монрийцы, которым сейчас по три сотни лет должно быть, до сих пор живы-здоровы? Ведь без темных ритуалов, что мой отец ежедневно проводит, столько ни одному магу не прожить, а только волшебник в орден вступает - сразу же стареть перестает. Почему там, где башня монрийская выросла, земля не родит? А главное, о чем говорить не принято, - если уж монрийцы такие философы, то почему драконы, только разговор об ордене заходит, мямлить что-то начинают, голову отворачивают, будто стыдятся чего? Уж с кем с кем, а с драконами монрийцы должны были первыми общий язык найти, да, видать, не все так просто, есть в ордене какая-то гниль, пока еще тайная, незаметная, а как вылезет - лечить поздно будет. Есть в них что-то не от мира сего - от других миров. А свое, родное, даже если в муках рождено, в крови обмыто, все равно чужого лучше, даже если на блюдечке с голубой каемочкой преподнесено. Одно хорошо - чем бы Монрийский орден ни занимался, в силу свою еще не вошел. Одну башню - я тогда еще не родился, старшие братья рассказывали - отец однажды штурмом взял, до основания разрушил, монрийца в кандалы заковал и пытал, пока всю правду не вытянул. Уж чего он вызнал тогда, до сих пор не признаётся, но башни монрийские по всему свету стал флажками на карте помечать, причем белыми, а белым цветом он только врагов смертельных отмечает. Значит, к монрийцам Тиналис за помощью пришел… Что же, могут и помочь. Если захотят. - Ой… Миленький Тиналис… А может, не надо? Ну к этим вот. Боюсь-боюсь! - захныкал Лютик, прячась за спину эльфа. - С тобою, воин, мы на смерть ходили, над нами меч висел уже не раз! Быть может, стоит развернуть обратно, обратно воротиться в сей же час? Я чую тут немалую тревогу, я чую тут немалую беду… Ты извини меня, отважный воин, но к башне ближе я не подойду! - поддержал Лютика Тронгвальд. Вот уж не думал, что получу с их стороны такую поддержку. Видать, не только у меня с отцом монрийцы вызывают опасение, раз даже столь отважные «богатыри» их боятся… Только глупо Тиналиса переубеждать. У него решительность на лице написана, и сейчас наверняка заявит что-нибудь такое-этакое героическое… - Дракона победить хотите? Если нет, можете возвращаться, только аванс принцу сами отдавать будете. - А другого выхода нет? Совсем-совсем нет? - вытирая слезы, но уже смирившись, переспросил гном. - Нет, - коротко, но ясно заявил богатырь, и все возражения сами собой исчезли. Правда, Лютик с Тронгвальдом к башне так и не рискнули подойти - дальше мы с Тиналисом вдвоем отправились, причем пешком, и могучий Цезарь, конь богатырский, и моя Малиновка, как только башню увидели, заявили синхронный бойкот и ни шагу ступать дальше не соглашались. К счастью, идти оставалось недалеко, туман вывел нас почти к самой башне, две версты - считай, рукой подать. Так что скоро мы стояли у подножия, где уже была гостеприимно распахнута входная дверь. |
