— Ты покойник, Северский! — прорычал он, и потянул руку к вилке, что так и торчала из его ладони.

Но я успел первый. Одним слитным движением я левой рукой схватил Майкина за шею и пригнул к столу. А правой резко вытащил вилку и приставил ему к горлу.

— Смотрю, ты даже запомнил, как меня зовут? — негромко начал я. — Это хорошо. А теперь запомни ещё кое-что. Твоего боярина я пока что не знаю и лично он ничего плохого мне не сделал. Но если хоть что-нибудь случится с моим заведением, либо же на меня или моих людей кто-нибудь нападёт, то ты умрёшь. Именно ты! А уже затем я приду к твоему боярину. Это понятно?

— Конец тебе! — промычал Майкин. А затем его кожа под моей рукой стала покрываться водой. Я даже в первое мгновение не сообразил, что он начал активировать «Кольчугу».

Впрочем, активировал её он отчего-то очень медленно. То ли мешала боль в проткнутой ладони, то ли Стихийником был слабым. В итоге я сам успел скастовать «Каменную кожу», которая в отличие от его техники была невидима, и со всей силы дал ему кулаком в лоб.

Отлетел он метров на пять, снеся своим телом столик, стоявший на пути. И вырубился.

— Чёрт! — ругнулся я. — Переборщил, кажется.

— Ага, — хохотнул Ярик. — Аж звон по залу пошёл после твоего удара. Он хоть вообще живой?

— Что вы наделали? — впервые подал голос Птицын. Он так и сидел на своём месте, переводя испуганный взгляд с Майкина на меня, и обратно.

— Ты пока помолчи! — рыкнул я на него. — К тебе, Валентин, тоже есть много вопросов. Например, с чего это ты решил меня подставить?

— Да не собирался я тебя подставлять! — чуть ли не закричал Птицын. — Я вообще не думал, что они решатся так себя вести с Вольным боярином. Просто оформили бы сделку и всё!

— А потом к нам пришли бы уже в наши заведения, — усмехнулся Ярослав, презрительно глядя на этого человека. — Марк, неужели тут, в столице, все боярские дети такие?

— У меня за спиной сильного рода нет! — огрызнулся Птицын. — А Тришкин давал защиту.

— И именно поэтому ты решил тайком от него по-быстрому продать трактиры? — хмыкнул я.

— Боярин, — обратился ко мне Егор, — выкинуть этих на улицу?

— Только сначала приведи в чувство, — ответил я. — Не хватало ещё привлечь внимание стражи видом бессознательных тел, валяющихся перед входом.

— Понял, — кивнул Зареченский. И махнул рукой бойцу Корнева: — Помоги.

— Николай, — позвал я распорядителя, который, как и весь остальной персонал, благоразумно спрятался в служебном помещении.

— Да, господин?

— Принеси нам письменные принадлежности, — попросил я. И тут же рыкнул на попытавшегося встать Птицына: — А ты сиди! Расписку мне сейчас напишешь.

— Какую ещё расписку? — нахмурился боярский сын.

— О том, что два трактира из четырёх обязуешься продать дешевле. На тридцать процентов. Столько эти уроды хотели? А саму сделку мы пока перенесём на недельку. Сначала разберёмся со всем.

Спустя пятнадцать минут, когда Майкина с бойцами привели в чувство и выкинули на улицу, а Птицын всё подписал и ушёл своими ногами, я пододвинул к себе лист бумаги.

— Придётся тебе, Ярик, ближайшим рейсом лететь в наше княжество.

— Зачем⁈ — возмутил Корнев. — И оставить тебя тут одного?

— Таким малым числом мы всё равно ничего не сделаем, — пожал я плечами, выводя строчки на бумаге. — Мне нужны мои бойцы из княжества. Хотя бы сотня. Кстати, Егор! Добеги до дома. Скажи Михалёву, чтобы со своей пятёркой спешил сюда. Хотя, стоп! Одного человека пусть там оставит.