Он почувствовал внезапно сильное головокружение и закрыл глаза. Когда он открыл их, на него надвигалось огромное стальное рыло грузовика, ехавшего встречным курсом. Достаточно было повернуть руль, чтобы разминуться. Но он не сделал этого.

— Кажется, неприятности кончились, — возвестил он. — Сейчас у меня будет встреча с министром иностранных дел, который вручит мне разрешение па ваш выезд из страны.

Григорий слегка улыбнулся.

— Благодарю. Я говорил вам, что улетаю с Исабель дель Рио...

— Дорогой мой Григорий Иванович, можете брать с собой кого вам заблагорассудится! Помните только, что вас в течение нескольких месяцев будут «раскручивать» на «ферме». Потом мы поможем вам начать новую жизнь под другим именем для вашей собственной безопасности. Но знайте, что через эту женщину советская разведка рано или поздно доберется до вас...

— Знаю, но я сознательно иду на этот риск.

— Как угодно, — подвел черту Джеймс Барри. — Нужно выполнить еще одну формальность. Я подготовил для испанцев материалы об агентах, от которых вы получали информацию. Это плата за вашу свободу. Все, естественно, основано на сообщенных вами сведениях. Кстати, Хуан Браганса погиб вчера в автомобильной катастрофе на магистрали № 1. Думаю, это самоубийство.

— Могут возникнуть осложнения? — встревожился русский.

— Нет. У нас документы с отпечатками его пальцев, имя его посредника, снимки их обоих при встрече и ваши показания. Этого более чем достаточно. Вот, прочтите до конца.

Григорий взял пухлую пачку бумаг. Через некоторое время он с недоумевающим видом поднял голову.

— Не понимаю! Я никогда не работал с теми, кого вы добавили к списку моих агентов. Член ЦК Социалистической партии... Заместитель директора «Эль Паис»... Бывший министр труда... Автор передовиц в «Хола»! А этот промышленник из Барселоны, а профессор из Университетского центра в Барселоне, а журналист-эксперт по Восточной Европе!.. Да я едва с ними знаком!

На лице Барри появилось отстраненное, почти отчужденное выражение.

— Но их фамилии были в вашей записной книжке.

— Да, но...

— Если на них нет вины, им легко будет это доказать.

— Но зачем вам это понадобилось? — возмутился Кирсанов. — То, что вы делаете, это ужасно! Вы сломаете им жизнь! Я отказываюсь подписать эту бумагу. Это просто гнусность!

Джеймс Барри устремил на него ледяной взгляд...

— Если вы откажетесь подписать, я сообщу госпоже дель Рио, что вы удавили Ларису Петрову. Сомневаюсь, что, узнав об этом, она пожелает последовать за вами.

Григория душил гнев. «Все они скроены по одной мерке!» — горько подумалось ему. Чем Барри отличался от Анатолия Петрова?

Посмотрев ему в лицо, Джеймс Барри положил руку еще ближе к выдвинутому ящику, где лежал пистолет 45-го калибра с патроном в стволе, и спросил:

— Так что же?

В зеленых глазах Григория Кирсанова вспыхнула жажда убийства. Рука американца легла на рубчатую рукоять пистолета.

Джеймс Барри хотел одного: раздуть скандальное дело, чтобы восстановить Испанию против Советского Союза накануне референдума о НАТО.

Григорий Кирсанов медленно выпрямился во весь свой стодевяностосантиметровый рост, а рука американца обхватила рукоять пистолета. Сверкнув металлическим блеском, его голубые глаза встретились с глазами Григория. Подпишет или попытается убить? От славян всего можно ожидать.

— Ну уж нет! Этого удовольствия я вам не доставлю!

Взяв ручку, он начал подписывать подряд все листы своих «показаний».