— Действительно замуровали дверь? — обращается Пал Палыч к Мусницкому.

— На чердаке собирался антиобщественный элемент.

— Да вы в котельную загляните! — кричит жилец. — Антиобщественный элемент! В котельной он весь, где тепло! Алкоголь, карты, ночлежный дом… кабак… — его одолевает приступ кашля. Он машет рукой и выходит.

— Бедняга, — лицемерно замечает Мусницкий, когда жилец уходит. — Жаль человека.

— Разве не в ваших силах ему помочь?

— Да как вам сказать, Павел Павлович… Мы ж не можем видеть, что внутри трубы делается. Про такое явление — усталость металла — слыхали? Непредсказуемо.

— Тут уж, видно, не усталость, а измученность. Полное изнеможение, — усмехается Знаменский.

— В каком смысле?

— Да вот держу ваш план замены труб отопления. Как раз в четвертом строении они должны быть новехоньки, товарищ Мусницкий!

— Что должно быть, то и есть, уверяю вас!

— Это наши эксперты установят.

— Хм… — произносит Мусницкий и внимательно вглядывается в Знаменского. Кажется, впервые с начала разговора он склонен воспринять визит следователя всерьез.

Ночью по безлюдной улице к небольшому дому со стороны двора подползает машина с подъемной площадкой-«корзиной» — из тех, что используются при починке высоко протянутых проводов. Машина подает задом вплотную к стене и выдвигает площадку до уровня чердачного окна.

Двое людей, приехавшие с машиной, и группа других, в спецодежде, которые ожидали у дома, принимаются за дело: подтаскивают осветительные приборы, электросварку, кучу труб. Втягивают все это наверх. Затем, выдвигая и опуская «корзину», они поднимают туда же нескольких рабочих.

За их суетой, покрикивая и подбадривая, наблюдает Мусницкий. Подходит главный инженер Алтынов.

— Все, Максим Семеныч, отопление отключили.

— Начинай, ребята! — командует Мусницкий.

Чердак ярко освещен, оттуда раздается лязганье, удары по металлу, сыплются искры сварки.

— Ну и кутерьма… — бормочет Алтынов.

— Все окупится, — возражает Мусницкий. — Как ты вообразил, что паникую? Мусницкого не знаешь! Мусницкого голыми руками не возьмешь! Пока эти оперы у меня сидели, я сто вариантов в уме просчитал. Это, — указывает он на кипящий деятельностью чердак, — полевые цветочки. Просто чтоб показать им, кто есть кто!.. Веселей, ребята! Веселей, не обижу!

10

Кибрит и Томилин входят в кабинет Знаменского.

— Ну, Пал Палыч, — говорит она, — ты поставил нас в идиотское положение! Я привлекла специалиста из стройуправления, полезли втроем на этот чердак, перепачкались, голуби дурацкие шарахаются…

— А результаты, Зиночка?

— Мы с Томилиным всю дорогу обирали друг с друга перья — вот и весь результат!

— Действительно, дегтем не обмазали, а в перьях изваляли, — улыбается Томилин. — Свежие трубы, Пал Палыч, с иголочки.

— Но только по чердаку. А вниз идут ржавые стояки, — продолжает Кибрит. — Эксперт из стройуправления предположил, что чердачную разводку сменили буквально вчера-позавчера. На ней еще пыли даже нет!

— Пан начальник проявил такую оперативность? — озадаченно произносит Пал Палыч.

— Видимо, да… Но Зинаида Яновна уверена, что, если поискать, обнаружатся следы прежних аварий.