Коваль выходит, держась шагах в двух позади, следуют телохранители.

На противоположной стороне улицы заводские ворота с вывеской: «Фабрика пеньковых изделий». Коваль приближается к ним, читает и перечитывает название. Это его «Эврика!».

Довольный, он возвращается в машину.

Следующий раз тормозит возле будки телефона-автомата.

— Ника! — говорит он, набрав номер. — Я только что сделал ценное изобретение! Одевайся, собирайся, надо отметить.

10

Курков идет между коттеджей, где начиналась слежки за Снегиревым. Он проделывает тот же путь, но в обратном направлении.

Миновав коттеджи, входит в многоэтажку.

Первым сигналом о неблагополучии ситуации служит почтовый ящик номер 23: сунув мизинец в дырочку, Курков убеждается, что ящик полон.

Поднимается к квартире уже в торопливом беспокойстве.

Дверь с номером 23 опечатана!

Курков стоит перед ней в неприятном раздумье, затем звонит в двадцать четвертую квартиру. Открывает немолодая женщина.

— Простите, а что со Снегиревым? — Он кивает для объяснения на опечатанную дверь, зная, что по фамилии современные соседи зачастую друг другу неизвестны.

— Умер он, — говорит та без скорбной окраски.

Курков щурится:

— Что-то внезапное?

— Наверно.

— Это точно, что умер?

— Меня брали в свидетели, когда квартиру опечатывали. А вы кто ему?

— Сват, — хмуро бросает Курков, спускаясь с лестницы.

Более важные для себя сведения он узнает в лефортовском морге.

Из недр заведения к нему, так сказать, в приемную выходит патологоанатом, молодой, пышущий здоровьем и веселый, в рабочей одежде, то есть в фартуке и резиновых перчатках.

— Добрый день, — приветствует он следователя. — Руки не подаю.

— Недавно вы производили вскрытие человека, который нас интересует, — и Курков показывает фотографию Снегирева.

Патологоанатом смеется:

— Батенька, покажите мне грудную клетку, печень — тогда вспомню. Но лицо!..

— Я попросил в канцелярии ваш акт о причинах смерти.

Врач берет акт:

— Острая сердечная недостаточность. Обычная история: спазм, — и возвращает бумагу Куркову.

— Скажите, доктор, такая смерть… могла быть спровоцирована? Подсыпали, капнули?

— Сколько угодно! Простая передозировка обычных лекарств. Сотни две названий.

— А вы проверку на это не делаете?

— Милиция шутит! У каждого, кто упал на улице?

— Понятно… А ведется регистрация, кто получил тело для похорон?

Патологоанатом потешается:

— У нас, батенька, покойников не крадут! Единственное место, где нет хищений и пересортицы!

Дежурная часть МУРа, куда поступают донесения от патрульных машин и районных отделов угрозыска. За одним из пультов работает Сажин.

Появляется Курков, отыскивает его взглядом и подходит. По тому, как они здороваются, чувствуется, что не виделись несколько дней. Курков что-то рассказывает, Сажин слушает, переспрашивает, потом отводит приятеля в угол зала, где сигналы вызова и ответы дежурных не так мешают разговаривать.

— Кто, по-твоему, взял тело? — блестит глазами Курков. — Не работал, так что сослуживцы исключаются, а родственников в Москве — никого!

— Ну… друзья. Любовница.

— Сева, он свалился на улице восьмого сентября около пяти вечера. И в это же время был записан на кремацию! Друзья знали о его кончине заранее?!

Сажин произносит шумное и удивленное «Уф»!

— Срочно сожгли, чтобы нельзя было выяснить истинную причину смерти! — высказывает Курков до конца свою догадку.