Женщина не отвечает.

— Проходите, садитесь.

Она садится на указанное место. Томин, коротко на нее глянув, продолжает читать дело.

— И что вы мне скажете? — агрессивно спрашивает женщина, чуть помолчав.

— Я надеюсь, вы нам кое-что скажете.

— Я все сказала десять лет назад. Зачем меня вызвали?

— По правилам следствия я не могу объяснить. Нам приходится снова интересоваться окружением убитой. И я прошу вас помочь.

— Мне только не хватало помогать органам!

— Вы были ближайшей подругой Вероники? — Пал Палыч как бы не замечает ее враждебного тона.

— Возьмите судебное дело, там все написано.

— Дело я смотрел. В нем нет, по-моему, многого нужного. Я бы на месте судьи направил на доследование, — он ищет подход к раздраженной женщине, не очень, впрочем, кривя душой.

Та смотрит подозрительно: уловка или правда?

— А чего вам не хватает в деле? — испытывает она его.

— К примеру, я бы выяснил, не давала ли Вероника повода к ревности. Или не вызывала ли в тот день сантехника и электрика. Не помните, она не жаловалась, что телевизор барахлит? Раковина подтекает? — Знаменский спрашивает это, чтобы расположить Марголину к себе, и отчасти преуспевает.

— Нет, не жаловалась. Но это могло быть. Мой адвокат говорил то же самое… Не ходите вокруг да около! Вы нашли его, кто убил?

— Простите, дело прошлое, — подает голос Томин, — вы свое отсидели, разве не вы…

— Я чужое отсидела! — перебивает Марголина уже с жаром, с желанием оправдаться. — Конечно не я! Я это всегда твердила, только никому это было не нужно! Дескать, взяли с поличным, все ясно… Значит, не нашли… Тогда к чему наш разговор?

— Действительно не вы? — Пал Палыч понижает голос и проникновенно смотрит Марголиной в глаза.

— Какой смысл перед вами притворяться? Теперь-то?

Вот те на! Как она это искренне сказала… Вдруг и впрямь судебная ошибка?! Вот и Томин заерзал на диване… Но даже если так — так трагично, — нельзя уходить от первоначальной цели допроса.

— Я допускаю, что вы говорите правду, — Пал Палыч несколько акцентирует свое волнение. — Никогда не поздно пересмотреть приговор. Поверьте, наш разговор очень нужен. И нам, и вам. С кем еще общалась Вероника?

Контакт есть. Марголина готова разговаривать.

— Раза три приезжала мать из Касимова. И еще был любимый человек.

— Тот, что ее содержал?

— И вы туда же. Что за ханжество. Вероника не была содержанкой! Он был фактически мужем. И таких еще поискать!

Пал Палычу невыгодно сердить Марголину.

— Верю, верю. Как вы с Вероникой познакомились? — уходит он на нейтральную тему.

— Вместе в институт поступали и вместе провалились…

— А какая она была?

— Очень добрая, немного наивная. Чистая душа. Иногда скучала без дела, хотела работать. Олег не позволял.

— Вы сказали «Олег», — вкрадчиво говорит Томин, дождавшись наконец толку от допроса. — А дальше?

Марголина спохватывается, что бесконтрольно предалась воспоминаниям.

— Не знаю, — решительно врет она.

Томин кладет перед ней фотографию Коваля:

— Он?

— Нет, — отвечает она не глядя, а потом берет фотографию и рассматривает с интересом. Видно, что человек ей знаком.

— Постарел немного, верно?

— Мы не встречались.