Вроде бы живи и радуйся. Но не тут-то было. Все чувствовали себя как-то неуютно. Никто не мог сказать наверняка, что же нас ждет дальше в Баньян-Бее. Это место, мой отец и дурацкий обыск, затеянный сержантом Блу-эттом, — все это сбивало моих друзей с толку.

Их так же, как и меня, волновало содержимое банки. Они были уверены в том, что это марихуана. Поведение моего отца казалось им таким же подозрительным, как и Блу-этту. Но их можно было понять. Они не привыкли к папиному юмору.

Но я-то привык. Я-то знал, что отец нико^ гда не делает глупостей. Он мог изображать из себя хиппи, но наркотиками никогда не баловался. Он даже вина или пива никогда не пил. Говорил, что предпочитает жить с ясным умом.

Мне не следовало об этом забывать. Наверное, свою роль сыграли обстановка этого нового дома, отцовские косички и мое волнение: как-то ребята отнесутся к отцу? Короче говоря, я опять опростоволосился.

— Как тихо, — наконец произнесла Лиз. Затянувшееся молчание начало действовать ей на нервы.

— Еще бы, — проворчал Ник. И снова тишина.

— А прилив поднимается еще выше? — спросила Санни, с тоской глядя на воду, покрытую легкой рябью.

— Нет, благодаря волнорезу прилив у нас не очень высокий, — ответил отец. — Разве что когда на море сильный шторм.

— Неудобно-то как, — сказала Ришель, вложив в эти слова то, о чем думал каждый.

— Меня это не особенно беспокоит, — усмехнулся отец, отхлебнув из кружки с чаем. — Большие волны берут на себя заботу о мытье домов вроде моего.

— А мне нравится шум волн, — произнесла Лиз. —,Вот бы заштормило, пока мы здесь.

Отец почесал подбородок.

— Такое вполне может случиться, — сказал он. — Если тебе нравится шум волн, то ты правильно выбрала место для отдыха, Лиз. Это так чудесно — лежать ночью в постели, слушать, как вода плещется о мостик, и думать: а что же произойдет, если вдруг океанская пучина поглотит все вокруг? Нам с Фей это очень нравилось. Мы часто не могли ночью заснуть, просто лежали и думали.

Ник рассмеялся. Лиз залилась румянцем. Отец, сам того не подозревая, выставил ее на посмешище.

Разговор опять не клеился. Отец посидел еще немного, затем пробормотал, что ему надо позвонить, и пошел в дом. Думаю, он просто понял, что нам без него лучше. Мне было жаль, что так получилось. Он ведь так старался всем угодить. Он хотел, чтобы мы считали его таким же подростком, своим парнем. Но мы не могли. Особенно я.

Как только он ушел, я почувствовал, что напряжение спало. Все разлеглись на мостике, вытянули ноги и начали болтать. Да и сам я расслабился. Я не предполагал, чем может обернуться этот визит. И теперь мне оставалось только надеяться, что это не будет продолжаться всю неделю.

Через какое-то время до нас с яхты стали доноситься отдаленные звуки музыки. Человек в белом кителе появился на палубе и выкинул в море пакет с мусором. Тут же над поверхностью воды заскользили чайки, они подхватывали кусочки пищи, а затем снова взмывали в небо.

— Трудно это, наверное, жить на яхте, а? — начал я разговор.

— Еще бы, — согласился Элмо. — Постоянная нервотрепка. Постоянные размышления о том, куда плыть дальше. И о том, что заказать повару на ужин.

— И какое платье на какую вечеринку надеть. Такая тоска, что словами не выразишь, дорогуша, — вздохнула Лиз. — Я бы так долго не выдержала.

— А я бы справился, — заявил Ник. Тишина. Но теперь это была другая, приятная тишина.