Никто не обратил на нас никакого внимания. Санни Чан разминалась: эта девчонка всегда вместо отдыха предпочитает заняться гимнастикой. Смех, да и только. Элмо подпирал изгородь, уткнув нос в книгу. Том что-то царапал в своем нескончаемом альбоме.
Одна Лиз стояла в воротах, скрестив руки, и глядела на нас ледяным взором.
— Где это вас носило? — строго спросила она.
— Лиз, улыбнись, — сказал я. — Что такое пять минут, когда впереди вечность?
Мои слова не произвели на нее никакого впечатления.
— Вы опоздали на десять минут. Вам что, не нужна эта работа? Мадам Кларис не наймет нас, если сочтет ненадежными.
Возразить было нечего. Конечно, она права. Зануда, но права.
Когда мы шли по дорожке, я заметил, что кто-то наблюдает за нами из-за занавесок.
Не успела Лиз позвонить, как дверь открылась.
— Гляди, привидение! — шепнул я Ришель.
Ришель поджала губки. Она тоже видела, как качнулась занавеска.
— Заходите, — проскрипела хозяйка дома.
Мадам Кларис, полная дама средних лет с большими темными глазами и длинными крашеными черными волосами, была одета на манер хиппи: длинная юбка, белая блузка с широкими рукавами, безрукавка всех цветов радуги, усыпанная маленькими, вшитыми в ткань зеркалами. Видок тот еще!
— Проходите, проходите, — пропела она.
В доме было темно и мрачно. Двери и окна закрывали бархатные шторы с хрусталиками, кисточками, помпончиками.
— А где же магический шар? — прошептал Том.
Слух у этой женщины был что надо.
— Мне не нужен магический шар, — не оборачиваясь, сказала она. — Я ощущаю мистическое излучение, если вы понимаете, что я имею в виду.
— О да, конечно, понимаю.
Я подмигнул Санни. Она давилась от смеха.
Лиз хмурилась. Элмо и Том посмеивались.
— Ваш дом просто великолепен, — воскликнула Ришель.
— Благодарю тебя, дорогая. — Мадам Кларис обернулась и, посмотрев на Ришель большими темными глазами, промурлыкала: — Ты чувствительна. Очень духовная девочка. Уж в этом-то я разбираюсь.
Ришель просияла и взбила волосы.
— В Ришель нет ничего духовного, мадам Кларис, поверьте мне, — сказал я.
Лиз ткнула меня локтем в бок.
Мадам Кларис окинула меня странным взглядом. Внезапно ее глаза расширились. Она схватила мои руки и сжала их, я решил: она хочет сломать мне пальцы.
— Я ощущаю, мистическое излучение струится! — вскричала она.
Я же чувствовал только, как у меня немеют руки. Может, в прошлой жизни она была борцом сумо?
— Что… что струится? — заикаясь, спросил я.
— Я вижу рядом с тобой болезнь и инфекцию, — пропела она.
— Со мной все в порядке. Просто хочется есть и руки болят.
Она медленно отошла от меня. Я поработал пальцами, стараясь вернуть им чувствительность.
— Будь осторожен, — сказала мадам Кларис. — Болезнь тебе не принесет вреда, но существует опасность, что ты заразишь своего близкого. Того, кто очень тебе дорог.
— Ой! — Ришель вздрогнула. В ее расширившихся глазах появился страх.
Я, конечно, не поверил ни одному слову мадам Чокнутой, но у меня вдруг засосало под ложечкой.
— Не волнуйтесь. Если Ник заболеет, то он никого заразить не сможет, ведь любит он только себя самого, — ухмыльнулся Том.
С него станется!
Мадам Кларис тихонько рассмеялась.
— Ну что ж, пойдемте во дворик за домом и поговорим о деле. |