Нормального общения с Журавлевым и его коллегами не получилось. Было больше эмоций, чем конкретных фактов о деяниях банды и личности Удальцова. Я прекрасно понимал своих бывших коллег оперов, когда они говорили мне: «Жора, это – не для печати. Об этом писать рано. Этих мы еще не задержали. Работаем…» Тем не менее кое что я у них вытянул, включая плохонький фотоснимок Удаленького, сделанный в день задержания.

– Слушай, Георгий, ты же должен знать Данилова. – Журавлев, здоровяк с фигурой штангиста, почесал коротко стриженный затылок. – Он вроде бы в твоем районе работал следаком. – Игорь неодобрительно посмотрел на дружно дымящих оперов:

– Ну, вы и накурили – дышать невозможно.

– Данилова? Женьку, что ли?

– Точно. Евгений Иванович теперь «важняк», ему сразу расписали дело Удаленького.

– Игорь, мать твою, что ж ты мне сразу не сказал?

– А ты не спрашивал. – Журавлев ухмыльнулся. – По части информации – чего можно, а чего нельзя – лучше пообщаться с ним. Следак – фигура процессуально независимая, – опер многозначительно поднял вверх указательный палец. – Рисуй телефон Данилова.

***

…Через несколько дней, с трудом преодолев сопротивление нашего неумолимого юридического цензора Ани Лукошкиной, я сдал материал в номер «Явки с повинной». Статья называлась «Доморощенный якудза – Андрей Удаленький». Спозаранник, гордо сверкая очками, пожал мне руку и сказал, что триллер, как он хотел, получился. «Теперь, прочитав этот материал о зверствах банды Удаленького, обыватели должны срочно упаковать чемоданы и уехать из города», – резюмировал он.

Захватив с собой несколько газет, я в прекрасном настроении поехал на Захарьевскую, к Данилову. Подходя к дверям его кабинета, услышал громкий голос Игоря Журавлева.

– Ага, вот и он пожаловал! Писака хренов! – Игорь ткнул пальцем в лежавшую на столе Данилова газету:

– Полюбуйтесь, Евгений Иванович, что наш приятель написал.

Вот здесь… Жора, ты что, извини, ненормальный? – Глаза Журавлева метали молнии. Таким разъяренным я его никогда не видел. – Это же оперативная информация!

– Вот что, капитан Журавлев, – не выдержал я, – давай ка соблюдать субординацию. Звания подполковника милиции меня никто не лишал!

– Ладно, Игорь, действительно, успокойся, – вмешался Данилов, – ничего страшного.

– Как это ничего страшного, Евгений Иванович? Он же назвал две фамилии! Мы работаем по этим людям! Нет, это полный пиздец! А еще бывший опер… – Журавлев покачал головой.

– Во первых, бывших оперов не бывает.

А во– вторых, именно поэтому фамилии и появились.  Я достал из коробки «беломорину», смял мундштук и щелкнул зажигалкой. – Если уж на то пошло, Игорек, я облегчил вашу работу. Люди задергаются, и вы их легко возьмете.

Странно, что ты этого не понимаешь.

Спорили мы еще с полчаса. Журавлев, вновь распалившись, кричал, что у людей Удаленького есть купленные источники не только в РУБОПе, но и в ФСБ, которые сливают «комсомольцу» всю имеющуюся в органах информацию, и что я буду виноват, если события пойдут не так, как хотелось бы им, операм.

– Вместо судебного иска о защите чести и достоинства можете схлопотать пулю в лоб, товарищ подполковник. Эти «отморозки» не шутят… – сказал мне на прощание Журавлев.

…Через несколько дней в Агентство позвонил неизвестный и вкрадчивым голосом сообщил мне, что Андрей Анатольевич Удальцов прочитал статью и просил передать, что в ближайшее время автор лишится правой руки.