— Леня, — чуть слышно позвала она, и парень быстрым, кошачьим движением повернул голову. И тут каким-то шестым чувством Лешка поняла: это он.

Правда, сначала продавец из «Садовода» снова улыбнулся, но улыбка его походила на гримасу, а сам он — на готового к прыжку дикого зверя. Но больше всего, глазами особенно, он был сейчас похож на свой собственный портрет, исчезнувший с милицейского стенда на станции Медовка. И Лешке стало страшно.

Она быстро оглянулась. В коридоре, как назло, было пусто. В некоторых организациях рабочий день уже закончился. Но чего ей, в конце концов, бояться? Стоит закричать, и отовсюду сбегутся люди. Верочка точно прибежит. И она метнулась было к турбюро.

Он настиг ее в два прыжка и зажал рот. А в бок впилось что-то твердое и острое. И стало очень больно.

— Мне терять нечего, поняла? — прошептал бандит Лешке на ухо, а потом накинул на нее свою куртку так, будто бы она замерзла, и, прижав к ее боку под курткой нож, потащил вниз по боковой лестнице.

На лестнице им тоже никто не встретился. А даже если бы кто по ней и шел, что с того? Глаза парня сейчас излучали такую патологическую ненависть, что Лешка ни на секунду не сомневалась: в случае чего он прирежет не только ее, но и первого встречного.

Они спускались все ниже и ниже. Один пролет, другой… Скоро выход, а на выходе — Степан Васильевич, зорко следящий за всеми проходящими мимо.

И вот они уже поравнялись с будкой вахтера.

Бандит прижал Лешку к себе еще крепче и низко склонился к ней. А со стороны можно было подумать, что он шепчет ей на ухо что-то приятное.

— Улыбайся! — приказал парень.

Степан Васильевич, завидев Лешку в обнимку с продавцом из «Садовода», не сдержал любопытства и поинтересовался:

— Далеко собрались?

Лешка посмотрела на старика, раздвинув, как и было велено, в улыбке губы, а затем, не зная, что сказать, взглянула на парня.

— В кафешку, мороженое есть, — небрежно бросил он.

— Доброго пути, — кивнул старичок.

Вот тебе и на! А Лешка так на него рассчитывала! Не сомневалась даже, что он еще о чем-нибудь их Спросит. Они бы задержались, и Степан Васильевич в конце концов что-нибудь бы заподозрил. А его даже ничуть не удивил тот факт, что она идет мимо него не с братом или Венечкой, а с чужим взрослым парнем, да еще в обнимку. Что же делать-то, а? Ее последняя надежда была на вахтера, и она рухнула!

Они вышли на улицу, и широкая массивная дверь парадного входа гулко ухнула за ними.

Лешка не спрашивала, куда он ее ведет, ей и так было ясно, что идут они к автостоянке. Там бандит посадит ее в тачку, увезет куда-нибудь в лес, убьет, а сам скроется, а потом, сменив личину, вновь появится где-нибудь и будет разыгрывать из себя обыкновенного недотепу. Ему не привыкать.

Вскоре Лешка поняла, к какой именно машине они шли — к серой «девятке», принадлежащей племяннику. Значит, теперь нет сомнений, кто пользовался его машиной и что племянник абсолютно точно пребывает в единственном числе, то есть у него одна, не раздвоенная личность. Но только если менты и теперь не разберутся в происходящем, а у племянника не окажется алиби, то его запросто смогут обвинить в ее похищении и убийстве. А она не сможет ему помочь, потому что ее уже не будет на этом свете. Тогда зачем ждать, когда они куда-то поедут?

И Лешка решила, что в машину она не сядет ни при каких обстоятельствах.