— Не знаю, что ты задумал, Ницан, но хочу предупредить: дело весьма серьезно. Если у тебя есть какие-то сомнения в правильности твоих действий, лучше брось все. Пойди к Амар-Зуэну, честно признайся — ничего, мол, не получилось. Ей-Богу, он настолько обрадуется твоей неудаче, что сам же замолвит словечко президенту. В конце концов, ты ничего не теряешь. Я даже надеюсь, что какую-то часть денег тебе заплатят — как компенсацию за потраченное время.

Ницан ответил не сразу. Он смотрел прямо перед собой, не выходя из машины. Наконец, заговорил:

— Еще вчера я так и собирался поступить. Но сегодня... — он покачал головой. — Нет, дорогой мой, я действительно близок к разгадке. Собственно, разгадку я уже нашел. Мне нужны доказательства — такие, которые я смогу предъявить этим высокопоставленным особам. И я эти доказательства получу. С твоей помощью. Если ты, конечно, согласен.

— Согласен, согласен, — проворчал маг-эксперт. — Куда же я денусь? Только объясни, что я должен делать?

— А ничего, — ответил Ницан. — Ничего. Только кивать в нужный момент и поддакивать.

— А откуда я знаю, какой момент нужный? — спросил Лугальбанда.

— Ну, это совсем просто, — Ницан и улыбнулся. — Как только ты решишь, что я делаю что-то не то, и соберешься вмешаться, так, стало быть, и кивай. И говори: «Да-да, именно так»... — выйдя из машины, он спохватился: — Хотя нет, мне нужно еще кое-что. Я сейчас пойду в гостевую комнату, к телу несчастного Шаррукена Тукульти. А ты отправляйся к господину министру и пригласи его туда же. А заодно и всех остальных. Президента, лидера оппозиции, помощников покойного. Тех, кто участвовал в последнем совещании.

Он выбрался наружу и вытащил из багажника тяжелый короб. Лугальбанда в раздумье почесал бороду.

— Вот провалиться мне на этом месте, — проворчал он. — Похоже, ты и вправду знаешь, что делаешь, — он повернулся и пошел в главный корпус.

— Лугаль! — крикнул Ницан. Маг-эксперт остановился. — Не забудь: у тебя осталась бутылка настойки, подаренная мне госпожой Бат-Сави! Прихвати с собой!

Не слушая возмущенного фырканья Лугальбанды, Ницан, с коробом в руках, направился к зданию, в котором располагались гостевые покои.

Ницан встретил гостей, стоя у раскрытого окна. Стулья, предназначенные для участников импровизированного собрания, он расставил по аккуратно очерченному кругу таким образом, что в центре этого круга находилось ложе с убитым. Ницан внимательно осмотрел пришедших. Президент выглядел так же, как и накануне, разве что глаза чуть припухли — скорее всего, от бессонницы. Набу-Дал, лидер оппозиции, выглядел несколько лучше — может быть, потому что был на несколько лет моложе. Его круглое холеное лицо имело озабоченное выражение — впрочем, не чрезмерно. Костюм нового главы «Возрождения Шенаара» отмечали траурные символы — ленты на рукавах и черную звезду над правым нагрудным карманом. Министр полиции, при всем старании выглядеть опечаленным, с трудом сдерживал торжествующую улыбку — видимо, Лугальбанда был прав в оценке его настроения. Что же до помощников убитого, то траурная накидка госпожи Сарит Бат-Сави не претерпела никаких изменений, равно как изящные серые перчатки, а секретарь Цемэх все так же драпировался в просторный черный плащ, и короткие волосы так же блестели от душистого масла. Лугальбанда держался позади всех.