Бэнкрофт кивнул.

    – Есть четыре способа бороться с шантажом, – сказал Мейсон и стал загибать пальцы. – Во-первых, вы можете просто заплатить деньги, надеясь, что после этого вымогатель от вас отстанет. Но это то же самое, что гнаться за миражом в пустыне. Шантажисты никогда не останавливаются. Во-вторых, вы можете пойти в полицию. Чистосердечно рассказываете всю историю, устраиваете ловушку для вымогателя и сажаете его в тюрьму, а полиция гарантирует вам анонимность.

    Бэнкрофт решительно покачал головой.

    – В-третьих, – продолжал Мейсон, – можно заставить самого шантажиста обороняться, чтобы у него не было возможности донимать вас звонками и указывать, что и когда вы должны делать. Суть в том, что вы не даете ему расслабиться. Если я берусь за это дело и мне заказан путь в полицию, то это будет наилучший выход.

    – Но это опасно? – спросил Бэнкрофт.

    – Разумеется, опасно, – подтвердил Мейсон. – Однако в таких делах нельзя и шагу ступить без риска.

    – А четвертый способ? – спросил Бэнкрофт.

    – Четвертый способ, – ответил Мейсон, сухо улыбнувшись, – заключается в том, чтобы убить шантажиста. Некоторые так поступают, и даже с положительным результатом, но я вам этого не рекомендую.

    Бэнкрофт минуту подумал и сказал:

    – Вам лучше знать. Попробуйте третий путь. Но сначала мы заплатим. Это позволит нам выиграть время.

    – Это все, что вам удастся выиграть, если вы заплатите, – сказал Мейсон. – Время.

    – Сколько вам нужно денег? – спросил Бэнкрофт.

    – Для начала, – ответил Мейсон, – мне нужно десять тысяч долларов. Я собираюсь нанять Пола Дрейка провести расследование, выяснить, кто эти вымогатели, а затем загрузить их таким количеством проблем, что у них не хватит времени заниматься вами и вашей падчерицей.

    – Звучит прекрасно, – буркнул Бэнкрофт, – если только вы сумеете это сделать.

    – Понимаю, – согласился Мейсон, – что «если» довольно весомое. Но это единственный способ, которым мне остается действовать, если вы не хотите, чтобы я пошел в полицию и рассказал им всю историю.

    Бэнкрофт с силой потряс головой:

    – Я слишком известен. Об этом узнают.

    – И пусть узнают, – махнул рукой Мейсон. – Объявите об этом на всех перекрестках. Покажите, что вам нечего скрывать. Что вы стали другим человеком и можете этим гордиться.

    – Нет, только не сейчас, – сказал Бэнкрофт. – Последствия для моей падчерицы будут катастрофическими. А жена не простит мне этого до конца жизни.

    Бэнкрофт вытащил чековую книжку и выписал чек на десять тысяч долларов.

    – Будем считать это предварительным гонораром, – бросил он.

    – И покрытием начальных расходов, – добавил Мейсон.

    Он открыл ящик стола, вынул маленькую фотокамеру, навинтил на объектив дополнительную линзу, положил на стол письмо, закрепил камеру на треноге, сделал три снимка, заметив при этом: «Думаю, этого хватит», снова сложил письмо и вернул его Бэнкрофту.

    Бэнкрофт сказал:

    – Вы не представляете, какой груз вы сняли с моих плеч, Мейсон.