Делла кивнула, прошла в приемную и через минуту вернулась:

— Дрейк просил передать, что сейчас придет.

Мейсон обратился к Норде:

— Поговорите с ним. Очень толковый детектив.

— Я знаю. Он очень славный. Это ведь он направил меня к вам. Я…

В дверь постучали, и Норда замолчала.

Делла пошла открывать. Вошел Дрейк — высокий, стройный человек, державшийся с очаровательной раскованностью.

— Привет, Делла. Как дела, мисс Эллисон? — Поприветствовав женщин, он повернулся к Мейсону.

— Садись, Пол, — пригласил Мейсон.

Дрейк развалился в большом кресле с высокой спинкой, заложил руки за голову и вытянул длинные ноги.

— Готов слушать.

— Ты уже слышал историю Норды Эллисон.

— Как раз до того момента, как она отправилась к тебе в контору. С тех пор случилось что‑нибудь новенькое?

Мейсон рассказал последние новости.

— А что вы хотите от меня? — спросил Дрейк.

— Возьмись за это дело, — попросил Мейсон. — Проверь, получено ли разрешение на осмотр дома. Насколько полиция доверяет рассказу Норды Эллисон и нашли ли что‑нибудь при осмотре. Поговори с соседями. Скажи, что ты подписываешь на какой‑нибудь журнал, или продаешь книги, или что‑нибудь в этом роде. Соседи иногда любят посплетничать.

— С продавцом книг они не будут разговаривать.

— Хорошо. Скажи, что ты представитель компании по продаже пылесосов и вы проводите конкурс среди местных жителей, что‑то вроде викторины, и победитель получит пылесос, или сервиз, или еще что‑нибудь этакое. А затем задавай вопросы как бы для проверки их наблюдательности. Задай парочку обычных вопросов, а потом они тебе уже сами все расскажут о соседях.

Пол Дрейк покачал головой:

— Это хорошо получилось бы у тебя, Перри. Я так не могу. У каждого свои способы вытаскивать истину на свет божий. И кстати, почему просто не сказать, что я сыщик?

Мейсон подумал минутку:

— Нет, так не пойдет. Узнав, что ты детектив, они закроют рот на замок.

— Да, если я буду давить на них, — сказал Дрейк. — Но стоит мне только обмолвиться какой‑нибудь домохозяйке, что я сыщик, и она тут же захочет узнать, зачем я здесь.

Тогда я принимаю таинственный вид и намекаю, что тут по соседству что‑то неладно. Меня тут же приглашают на чай или кофе. Мы становимся друзьями, и тогда нужно случайно обронить, кто из соседей меня интересует, а затем ужасно разволноваться, потому что говорить этого не следовало.

Затем следует взять с нее слово, что она никому не проболтается. Она, конечно, клянется, ведь ей так хочется узнать, в чем там дело, и я потихоньку‑полегоньку начинаю отвечать на ее вопросы. А через несколько минут уже она рассказывает сама все, что знает, и через полчаса я уже в курсе всех сплетен, знаю, кто что думает и кто что видел.

— Только будь осторожен и не скажи им ничего такого, что дало бы повод обвинить тебя в диффамации, — предупредил Мейсон.

Дрейк усмехнулся:

— Я пользуюсь этим методом лет десять, Перри. Если уж женщина при мне перемоет косточки соседям, она никогда не решится повторить, что я сказал, поскольку к этому времени сама по уши увязнет.

— А если она решится все отрицать?

— Тогда ничего не поделаешь, — притворно вздохнул Дрейк. — Видишь ли, в таких случаях я беру с собой небольшой магнитофон, который маскирую под слуховой аппарат. Я делаю вид, что плохо слышу, и она старается говорить погромче. Конечно, я не всегда этим пользуюсь, но иногда приходится.

— Хорошо, — засмеялся Мейсон.