Кенуорд потушил недокуренную сигарету и резко встал.

— Пойдем, нам необходимо взглянуть на эту солонку, но сделать это нужно незаметно.

Они на цыпочках прошли по длинному коридору, тянувшемуся вдоль всего огромного безмолвного дома, спустились по лестнице и вошли в столовую. Велма обнаружила солонку на гигантском буфете. Доктор Кенуорд высыпал немного соли на ладонь, достал из кармана маленькую лупу и резким движением опустил солонку в свой карман.

— Я так и думал, — сказал он. — Правда, потребуется сделать анализ, чтобы подтвердить догадку. Ты просто умница, Велма. Яд был насыпан в солонку, таким образом преступник не боялся отравить других. Никому ничего не говори. Я полагаю, нам придется сообщить обо всем окружному прокурору, а я хочу выяснить кое‑какие детали. Несомненно, Джим Брэдиссон обвинит во всем Бэннинга Кларка. Кстати, как Брэдиссоны ведут себя по отношению к другим?

— Джим — вполне терпимо, — с некоторым сомнением в голосе ответила Велма. — У него неисчерпаемый запас шуток десятилетней давности, приличные из которых — скучны, грубые — натянуты, тяжеловаты и просто неумны. В целом, он старается быть любезным и милым, в чем мог бы преуспеть, если бы не его высокомерие и уверенность в собственной непогрешимости.

— А его мать?

Велма покачала головой.

— Глупа, эгоистична, всепоглощающая любовь к сыну делает ее совершенно несносной. Не может без фокусов. Обманывает саму себя. Вдруг заявляет, что садится на диету, что будет есть то, не будет есть это, потом так же неожиданно забывает обо всем, пока не съест дополнительную порцию. Или попытается незаметно стащить второй кусок пирога, пока никто не видит, как будто меньше потолстеет оттого, что съест его тайком. Ей давно за пятьдесят. Сама она признает, что ей тридцать восемь, а ведет себя как двадцативосьмилетняя.

— Враги у них есть?

— Полагаю, да.

— Все проблемы, как я понимаю, возникают в связи с тем деловым предложением?

— Да, и в связи с иском о мошенничестве.

— Что тебе известно об этом деле?

— Немногое. Они, естественно, предпочитают не говорить о делах в моем присутствии, но разногласия существуют. Пит Симс подложил в прииски образцы руды с богатым содержанием металла и продал ряд рудников Джиму Брэдиссону. Думаю, он действительно обманул его. Старый распутник и запойный пьяница. Натворит дел, а потом сваливает все на свое второе я. Есть разногласия и в вопросе управления корпорацией. Ситуацию в доме вряд ли можно назвать благополучной, но все стараются делать вид, по крайней мере при мне, что все в порядке.

— А как ведет себя этот торговец рудниками?

— Хейуорд Смол? Очень энергичный, живой мужчина, но я не стала бы доверять ему. Очень привлекателен внешне, таким и должен быть удачливый коммерсант. Кстати, уделяет повышенное внимание дочери Нелл Симс — Дорине, а сам лет на двенадцать‑пятнадцать старше ее.

— С Брэдиссоном у него деловые отношения?

— Да, выискивает прииски для корпорации.

— Думаю, я вынужден сообщить о происшедшем властям. Разумней будет подождать до утра и лично рассказать обо всем окружному прокурору. Ты, тем временем, смотри в оба. Солонку я забираю в качестве вещественного доказательства. Ты должна проследить, чтобы пациенты абсолютно ничего не ели до моего разрешения. Я дам его после разговора с окружным прокурором, следовательно, часов в восемь.

Когда доктор Кенуорд ушел, Велма убедилась в том, что пациенты спокойно спят, вернулась в свою комнату и вытянулась на кровати. Почти мгновенно она стала засыпать. Странно, — подумала Велма, — совсем недавно я так хотела спать, но никак не могла заснуть, а сейчас, когда я могу позволить себе лишь подремать недолго, глаза слипаются сами… я не должна спать… должна быть начеку… только тело имею право расслабить… Впрочем, немного сна не повредит, главное, не слишком глубокого… Просто погрузиться в сон наполовину, остановиться, чтобы быть готовой при малейшем шуме… шуме… шуме… Этот шум никак не связан с пациентами, это… писк москита.