— Боже милостивый, неужели подобные вещи действительно хранятся там, где живут люди? — Би воздела руки к небесам. Ее взгляд задержался на суррогатной содранной коже. — При всей законности этого предмета он наводит на пугающие размышления.

— Да. И это еще не все, — заметил я. — Я пришел попросить разрешения заняться после обеда так называемой полевой работой, побеседовать с кем-нибудь, кто пользуется этой кожей, и узнать, в действительности ли она суррогатная. И то, какая кожа используется для изготовления суррогатной, — добавил я, подумав, насколько действенным может быть эрзац второго или третьего поколения.

— Вперед, — без колебания сказала Би; она и в самом деле чертовски хорошая начальница. — Но сначала позвони мистеру Чарли Келли и расскажи, в какую грязь мы из-за него вляпались. Я уже высказала ему свое мнение, но ты можешь добавить красок. Если нам придется обращаться за помощью в округ Сан-Колумб, я не хочу, чтобы он говорил, будто его не предупреждали.

Запах серы навевает мысли об аде. У межведомственных интриг тоже есть свой душок. Вернувшись к своему столу, я взялся за телефон. Когда я наконец дозвонился до Чарли, он изобразил такой деловой и озабоченный тон, на какой способен только чиновник, регулярно получающий жалованье от государства.

— Чем могу служить, Дэвид? — любезно поинтересовался он.

— Ты слышал, что у нас произошло в ночь с пятницы на субботу? — Это был скорее не вопрос, а утверждение. Однако Чарли сделал вид, будто не понял.

— Из Энджел-Сити пришло только известие о пожаре в каком-то монастыре. — Он колебался всего секунду. Я словно увидел, как над его головой вспыхивает разряд святого Эльма. — Погоди-ка. Ты хочешь сказать, это связано с девонширским делом?

— Разумеется, Чарли. В результате пожара погибли одиннадцать монахов — сообщаю на тот случай, если на восток дошли не все новости. — Не дав Чарли опомниться, я с новой силой напустился на него. — Моя начальница Би сказала, что уже говорила с тобой о том, как мне досталось это дело. Так вот, дело куда серьезнее, чем ты думал, и куда хуже, чем полагал я, когда ты его на меня повесил. Ты должен знать, что нам может потребоваться помощь округа Сан-Колумб.

— Если она вам потребуется, вы ее получите. Одиннадцать монахов! Иисус, Мария, Иосиф! — Чарли был ирландец.

— И еще, — добавил я, — не думаешь ли ты, что пора уравнять наши возможности? И перестань городить детскую чепуху насчет птички, начирикавшей тебе о неурядицах на Девонширской свалке.

На сей раз Келли молчал намного дольше. Когда он наконец ответил, голос его звучал страдальчески, несмотря на двух телефонных бесов и расстояние в три тысячи миль:

— Дэйв, я сказал бы тебе, но, клянусь, это не в моей власти. Мне очень жаль.

Я с такой силой выдохнул воздух, что волоски на верхней губе приподнялись.

— Ну ладно, Чарли. Давай поиграем в твою игру. Твой пернатый друг как-нибудь связан со следующими?.. — И я назвал птицу Гаруду, Кецалькоатля, Павлиний Трон, Павлиньего Ангела (немного поколебавшись) и, чуть подумав, добавил Феникса.

В трубке снова повисла тишина. Наконец Чарли пробормотал:

— Да, нашу птицу ты упомянул. Поверь, я рискую многим, передавая тебе даже эти сведения. Пока. — И он бросил трубку, бежав, как средвамп от чеснока.

Приятно узнать, что одна из догадок, пришедшая нам с Джуди в голову, оказалась верной. И все же было бы куда приятнее, если бы я знал, какая именно это птица. Я поразмыслил о том, что сказал Келли и, насколько это можно определить по телефону, как он это сказал.