– Итак, последний вопрос! – осмотрела зал ведущая.

С места робко поднялась большеглазая девочка.

– Недавно у нас в городе произошло еще одно заказное убийство – майора Сивоголовко, – пролепетала она. – Согласны ли вы с тем, что Петербург является криминальной столицей России?

Глухой ропот раздался в зале. Обнорский выдержал паузу, набрал воздуху и гневно начал:

– Давайте разберемся, кому это выгодно – приклеить к нашему городу такой ярлык…

– Все, – потер руки Скрипка. – Это минут на сорок, не меньше!

– Гениально! – восхитился я. – С меня пиво, пошли в буфет.

Заболтавшись со знакомым журналистом из «Нового Петербурга» и выпив по три пива, мы спустились из буфета часа через полтора. Дверь в зеленую гостиную была по прежнему открыта, оттуда доносился возмущенный бас Обнорского:

– Обзывать наш город криминальной столицей – самая большая подлость со стороны москвичей. Где больше всего крутится денег? Где совершаются самые громкие политические убийства? Конечно, в Москве…

Зал был пуст, лишь большеглазая девочка с диктофоном, раскрыв рот, восторженно внимала каждому слову Обнорского. Андрей оборвал себя на полуслове и подошел к нам.

– Что то я заболтался, – усмехнулся он и включил свой мобильник.

– Тебя Пафнутьева очень долго ждала, что то хотела, – сообщил ему я.

– Значит, не судьба была нам встретиться, – сказал Обнорский, думая о чем то своем.

– Андрей Викторович, можно я еще у вас спрошу, – подошла к нам, робко улыбаясь, большеглазая девочка с диктофоном.

– Завтра, солнце мое, завтра. – Обнорский устало погладил ее по головке. – А тебе, Макс, за отличное расследование про «Шмакойл» надо будет выписать премию… И вообще, – Обнорский критически посмотрел на меня, – пора бы тебе подстричься!

– Идея хорошая! – воскликнул я. – Может, дашь баксов двадцать до зарплаты?

Теперь у меня появился повод вновь заявиться в парикмахерскую к Юльке.