Помнишь, у входа в «Европу»?

– Смутно… я был немножко… того.

– Правда? – спросил я как можно более невинно. – А я и не заметил.

Докер посмотрел на меня как на проститутку Троцкого, хмыкнул.

– Что я вчера наболтал? – спросил он.

– Вчера, Вячеслав Георгиевич, ты обещал мне эксклюзив про урановый контейнер стоимостью миллион долларов… Аль забыл?

– Ерунда все это, Андрюха… треп по пьяни, – ответил Докер и отвел взгляд.

Но я– то еще вчера понял, что не похоже на треп. Пьяный Слава обхватил меня мощной дланью и жарко шептал в ухо:

«Андрюха, только тебе, понял? Андрюха, баш на баш… твои орлы надыбали, что я организовал производство бабского белья, но не написали. Спасибо… спасибо, что не опозорили… а я только тебе за это – эксклюзив. Один конь по городу носится, всем уран предлагает. Контейнер! Хочет зеленый лимон».

– Постой ка, Слава, – сказал тогда я, – контейнер урана – это несерьезно.

– Серьезно, Андрюха… вот как раз это – серьезно.

А сейчас Докер отводил взгляд в сторону и лепил мне: треп по пьяни.

– Вчера, Слава, ты мне другое говорил, – скучно произнес я.

– Закурить дай, – сказал Докер.

Курил он редко – только когда выпьет. Я протянул сигареты. Слава вытащил одну, чиркнул спичкой из предусмотрительно положенного на столик фирменного коробка, затянулся. В глазах его появился блеск, лицо начало менять выражение. О, великая сила опохмелки!

– Не помню, чего натрепал, – повторил он.

– Давай я напомню. Ты горячо и искренне благодарил за то, что мои расследователи не дали в нашу «Явку с повинной» материал про твое производство дамского белья. Говорил, что долг платежом красен, что ты такой человек: дал слово – скала!

И информацию про уран отдашь только мне. Иначе, дескать, ты будешь последней проституткой, и тогда уж печатайте про меня что хотите… Вот какой я человек!

Докер крякнул, раздавил сигарету в пепельнице и повертел головой по сторонам.

– Эй, дочка!

Подошла официантка.

– Повторить, – сказал Слава.

Ливень за окном стих.

***

Окно кабинета начальника службы БТ выходило во двор Большого дома. Кабинет был довольно просторным, но темноватым, неуютным, старомодным. Ни один чиновник десятого класса из таможни в таком сидеть бы не стал. А комитетский полковник, начальник мощной и важной службы, обеспечивающей безопасность города и огромной области, – сидел и работал.

В ФСБ я позвонил уже под вечер, после того как раз пять (или двадцать пять) прокрутил в голове информацию Славы Докера.

– То, что вы сейчас рассказали, Андрей Викторович, более чем серьезно, – сказал полковник Костин.

– Именно потому я пришел к вам, Игорь Иваныч.

– Спасибо… спасибо, но ваша информация не содержит никакой конкретики. Зацепиться то нам не за что. Вы понимаете?

Полковник сказал и выжидающе посмотрел на меня.

– Да, разумеется, понимаю.

– Не хотите раскрыть нам источник?

– А вы, Игорь Иваныч, свою агентуру раскрываете?

Полковник улыбнулся. Хорошая у него улыбка.

Я тоже улыбнулся:

– Ну вот видите… я тоже не имею права раскрывать своих агентов.

– Тогда, Андрей Викторович, я не совсем понял цель вашего визита. Вы приходите, рассказываете, что в городе появился человек, который пытается продать контейнер с обогащенным ураном… что он предпринял уже несколько неудачных попыток. Называете даже конкретную сумму.