— Я не оставлю вас, мэм, — Финч выпрямился. — Не по своей воле. Разрази меня гром, если я вру.

Ее улыбка невольно проявилась, и Эмма была этому рада.

— Спасибо, Финч, — ее ладонь в перчатке коснулась его руки, и ее шок от фамильярства сочетался с потрясенным лицом Финча. — Я опечалилась бы без вас.

— Эм, вам нужна карета, мэм?

— Нет. Спасибо. Я, наверное, вернусь поздно, не раньше рассвета. Можете лечь спать раньше.

— Да, мэм, — он плавно ушел, казался теперь маленьким и худым в сдержанном изяществе коридора. Как Северина шумела, когда Эмма привела его домой, как выражала презрение всеми методами, пока Эмма едко не сказала, что она была хозяйкой-колдуньей, а Северина Нойон, хоть и была ценной, не влияла на решения, кого Эмме нанимать.

«И если я принесу домой дюжину наемников-немцев с сифилисом, мадам Нойон, вы тепло их встретите и будете верить хоть немного в свою госпожу».

Ее улыбка увяла, она вспомнила, как бедная Северина побледнела, ее пухлые руки беспомощно взлетели. Эмма, конечно, утешила ее.

«Доверяйте мне, как и раньше, мадам. Разве я подводила вас?».

Но это было… нечестно. Запугивание нежных и сломленных не радовало. Учитывая, у кого Северина работала раньше, ее страх не удивлял.

— Прима? — Микал вышел из комнаты.

— Я закрываю дом, — она пришла в себя и отогнала воспоминания. — Финч предупредит слуг. Надеюсь, Клэр не приведет нового друга домой, как уличного кота.

— Если приведет, результат будет прекрасным.

— Да. И грязным, а это неудобно, — она тихо выдохнула и укуталась в накидку.

Полоска ткани в кармане ее юбки была неприятным весом, хоть это и была лишь полоска с витэ в шарике воска, остуженного символом. Витэ, какой бы ни была Дисциплина Эммы, было полезной жидкостью, могло помочь с другими жидкостями.

Как с кровью мага, пропитавшей кровать.

Сочувствие будет слабым, но эта слабость помешает увидеть видение убийства. Она надеялась. Она надеялась, что это не свяжет ее с жуткой Работой. Ее осторожная проба эфира последние два дня сокрушила надежду. Или она ошиблась, или влияние на Виктрис и на нее были совпадением.

— Можно было остаться тут, — глаза Щита пылали в полумраке коридора, он был приятной тенью. — Пусть сама пожинает плоды.

«Если бы те плоды не отражались в моем теле, я бы подумала об этом».

— Я могла. Но Клэр ожидал, что я возьмусь за это дело.

Он кивнул. И, к счастью, не продолжал.

— Идем.

«Нужно сделать это быстро, пока я не нашла повод избегать это».

— Микал?

— Да?

— Этой ночью будет удар на поражение.

Он сверкнул белыми зубами в улыбке.

— Да, Прима.

Край Уайтчепла уже был с зеленым, туман сгустился до супа. Эмма могла отодвинуть вуаль, и глаза не жалило, но она решила так не делать. Микал тенью двигался рядом с ней.

Туман покрывал все поверхности, прохожие становились силуэтами из подземного мира, как из Великих текстов, а фонари — шариками света.

Переулки были уже в жиже, и доносились сдавленные звуки. Тихий крик впереди рассеялся среди теней, но когда они доехали до угла, осталась лишь дымящаяся кровь на камнях, Короста питалась ею.

Эмма шла дальше, корсет и сапоги давили, напоминая, что она не ребенок.

Она знала, что Микал рядом. Во тьме мелькали измененные конечности, осторожные взгляды, как у крокодилов в Ниле, и сияние газовых ламп отражалось от ножей.