Глядя на степенно лакающего пиво кота, Баг достал из рукава трубку и набрал александрийский номер:

    – Драг еч? Приветствую тебя. Что? У нас? У нас уже около десяти вечера. А ты, наверное, на службе еще? Ага… Ну да, ну да… Вот именно поэтому я и не хочу принимать начальственную должность. Как подумаю про годовой отчет, три Яньло ему в глотку, так сразу очень эрготоу выпить хочется. Просто неудержимо… Нет, что ты, ничего я не пью, не завидуй. Это Судья Ди пьет. Конечно. Пиво пьет. Тутошнее… Да ничего, не жалуется. Бодро так лакает. Драг еч, так я тебя жду… Непременно встретим! Комнаты есть, а как же! Рядом с моими апартаментами, на том же этаже, спасибо ечу Каю. До завтра. Кланяйся Фирузе и дочери.

    Судья Ди поднял морду, облизнулся и требовательно посмотрел на бутылку с пивом.

    Гостиница “Шоуду”,

    21-й день первого месяца, отчий день,

    ночь

    Среди ночи Баг проснулся. Вообще на новом месте спалось неважно: все же сказывались четыре часа разницы во времени с Александрией, еще – возможно, и удобное, но, на взгляд Бага, слишком широкое и мягкое гостиничное ложе, да к тому еще пуховая подушка вместо обычного жесткого, набитого сухим гаоляном валика, – все эти излишества долго не давали честному человекоохранителю уснуть, он больше двух часов ворочался, впадая на короткое время в жалкое подобие сна, но потом опять пробуждаясь; пришлось прибегнуть к испытанному способу: повторению про себя длиннющего списка ордусских уездов. Помогло: на семьдесят шестом названии (Умиротворенные Васюки с административным центром в Небесном Гусляре) Баг сбился, его охватил сон – будто лопнула некая внутренняя преграда и усталость от долгого перелета и сопутствующего грядущему дворцовому пиру волнения взяли свое: человекоохранитель провалился в глубокую яму беспамятства, немного напоминавшего кому – без снов и без мыслей.

    Судья Ди справился с проблемой сна гораздо легче: обследовав гостиничные покои во всех подробностях и вдосталь налакавшись “Ласточкиного дома”, кот презрел привезенный из дома специальный корм для крупных, находящихся в расцвете сил и творческих устремлений котов, улегся в ногах у хозяина, глубоко вздохнул и через минуту уже спал, не забывая, однако, фиксировать движения окружающего мира чутким ухом.

    Именно он и разбудил хозяина: в своем забытьи Баг почувствовал, как Судья Ди вздрогнул всем телом, потом вскочил и принялся топтаться по его человекоохранительским ногам.

    Баг вынырнул из черного глухого сна и спросонок по привычке положил руку на лежавший в изголовье меч – тот самый “Разящий дракон”, с которым теперь ни на миг не расставался. Тут же мысленно одернул себя: что за несообразность! хвататься за меч в самом сердце империи, в двадцати минутах хода от императорских чертогов! Но что-то в комнате было не так, что-то тревожило Бага… и он не стал снимать руку с меча.

    Стояла темень – человекоохранитель плотно занавесил все окна, чтобы непрерывное мерцание огней живущей ночной жизнью столицы не мешало спать. Было так темно, что ланчжун с трудом нашарил взглядом силуэт Судьи Ди: кот стоял напрягшись – непонятно, то ли вот-вот прыгнет, то ли, наоборот, даст деру, – и пристально смотрел в угол комнаты, туда, где между небольшим буфетом и одежным шкапом стояли, помнил Баг, два покойных кресла и между ними низкий столик с газетами. Сейчас кресел было не видно, однако же Судья Ди пристально уставился именно туда

    – Что такое? – хриплым шепотом спросил у кота Баг, садясь на ложе и потянувшись к Судье Ди; коснулся спины хвостатого: тот вздрогнул, дернул хвостом, но взгляда от кресел не отвел; а шерсть между тем стояла на коте дыбом.