Так вот, Зубилович, как мы его быстро прозвали, нагрузил нас разными заданиями, и, скажем, я, Жорик, Саврасов и Петька Вельяминов лупцевали «груши», Лешка, Ипатьев и Валиков прыгали через скакалки, а Илюхе и Абраменко Зубилович разрешил небольшой спарринг-бой. Потом Лешке предстояло поработать над руками — отжиматься от пола на сжатых кулаках.

Когда Лешка отжимается, то Зубилович, оглядываясь на него, постоянно покрикивает:

— Р-рэзче отжимайся, р-рэзче! Тебе надо, чтобы у тебя в мускулах появилась не только сила, но и р-рэактивность!

И Лешка, как всегда, пыхтит и старается. Насколько он опережал всех в математике, компьютерной грамоте и многих других предметах, настолько во всем, что касалось спорта, он был слабоват. Но Лешка старался исправить этот недостаток, у него уже были первые успехи, и немалые. Например, стометровку он уже сейчас пробежал бы быстрее среднего школьника.

Когда Зубилович дал нам минутный перерыв, мы с Жориком присели на лавочку у стены.

— Что ты насчет Лешкиной идеи думаешь? — спросил Жорик.

— Просто не знаю, — ответил я. — Лешка, конечно, ас, и то, что он из жуткой кучи всяких данных сумел вытащить эти парные машины — это здорово. Но, мне кажется, он зря так преувеличивает. Зря и сам так обрадовался, и от нас восторгов требовал. Это все-таки больше похоже на совпадение. По Москве уже невесть сколько машин, сотни тысяч, наверное, и при таком количестве любые совпадения возможны. В общем, посмотрим, что скажет полковник.

— Угу, — кивнул Жорик. — А вон, кстати, и он сам.

Валентин Макарович заглянул в наш спортзал, и теперь стоял у двери и смотрел, как мы тренируемся. Заметив его, Лешка, закончивший отжимания, прямиком направился к нему.

— Товарищ полковник, можно к вам обратиться?

Можно, — улыбнулся Осетр. — Я тут, работая на компьютере, обнаружил интересную вещь. То есть мне кажется что интересную. Хотелось бы с вами посоветоваться, так это или нет.

— Подойдешь в мой кабинет после обеда, — сказал полковник.

— Есть подойти после обеда!

Лешка вернулся к своим упражнениям, а Осетр, посмотрев на наши занятия еще минуты две, пошел дальше.

Обед у нас в два, и после этого — два часа на отдых и самостоятельные занятия. Я обычно хотя бы час от этого времени провожу в лингафонном зале. Сидишь в наушниках перед экраном телевизора, по которому идет какая-нибудь программа на нужном тебе языке. А хочешь не телевизор смотри, а поставь видеокассету с мультиком или интересным тебе фильмом (которые без перевода идут, разумеется). Можно и в библиотеку зайти, и в компьютерный зал, а можно у себя в комнате просто с книжкой поваляться, или телевизор посмотреть, или заняться чем-нибудь еще.

А потом, с четырех до семи, у нас вечерний блок занятий. Потом — ужин, свободное время до десяти, и в десять — отбой.

И вот после обеда мы поднялись к себе. Да, я, наверно, должен объяснить чуть подробнее, как мы живем. Под спальни нам отвели номера «люкс» — двухкомнатные, с большой прихожей, удобной ванной и прочими удобствами. Первая комната — это гостиная с двумя письменными столами, стульями, креслами и телевизором в углу.

Из первой комнаты проходишь во вторую, собственно спальню. Эти спальни во времена дома отдыха были рассчитаны на два основных спальных места и одно дополнительное. Но поскольку спальни большие, то в них спокойно вместились четыре кровати.

Итак, в три, после обеда, мы все поднялись к себе. Лешка, перед тем как идти к полковнику, последний раз просмотрел свои заметки, а потом сказал:

— Ну, что? Пошли?

— Все вместе? — удивились мы.