— Тимофей Рукавицын? Не сын ли он Евлампию Рафаиловичу?

— Да, — ответила Груша. — А вы его откуда знаете? Съемщик здешний. Он нам ваши вещи с парохода завез, вот мы с Варей и побежали навстречу.

— Да мы плыли вместе на этом пароходе. Разумный дядя!

— Все семейство Рукавицыных очень порядочное. И Тимфей в родителей пошел. Он, собственно говоря, и спас Якова. Тот был еще в сознании и успел дать юноше инструкции, как остановить кровотечение. А потом впал в забытье… Но Тимофей сумел его правильно перевязать и дотащил на себе до больницы.

— Надо бы отблагодарить паренька!

— Я уже ходила к ним, предлагала триста рублей, но там не приняли. Стыдно, говорят, деньги брать за спасение христианской души.

— Хм… Ладно, я найду способ. Как Ян чувствует себя сейчас? Я могу с ним немедленно поговорить?

— Яша еще очень слаб, но в сознании и медленно поправляется. Мы можем пойти к нему хоть сейчас.

— Вот только умоюсь с дороги, и сразу пойдем. Варенька, а где мои разбойники?

— В поместье, с няней Наташей.

— А Окуньков при них?

Варвара Александровна хлопнула длинными ресницами:

— Денно и нощно, как ты и велел. А что?

— Молодец, все верно. После больницы поедем к ним.

Земская больница представляла собой длинное одноэтажное деревянное здание в конце Набережной улицы. Через полчаса Лыковы с Грушей входили в дворянскую палату, довольно чистую. Пахло карболкой и персидской ромашкой. Бледный, как полотно, с бесцветными губами, на ней лежал Титус и вяло глядел в потолок. Увидев посетителей, он сразу повеселел.

— Здравствуй, Яша! Извини — ехал и не чаял с тобой побеседовать. Есть ведь Бог, а?

— Есть… — согласно прошептал бывший грозный сыщик.

— Ты видел того, кто тебя ударил?

— Нет… Сразу потерял сознание… Потом очнулся… слышал, как он уходил… Мог повернуться, чтобы его увидеть… побоялся добьет…

— Хорошо сделал, что не повернулся. Главное, что ты живой. А этого вурдалака оставь теперь мне. У меня отпуск на два месяца — время есть.

Титус слабо улыбнулся:

— Конец ему теперь… лишь бы не сбежал…

— Но это он, маньяк? Ты, стало быть, напал на его след?

Тут Алексея ждало сильное разочарование.

— Ни на что я не напал… Ходил, выспрашивал… Все чего-то боятся… сразу замыкаются… Получил записку…

— От кого записка? И где она сейчас?

— Дома… в столе.

— Ею тебя вызвали к казармам?

— Да. Поверь, я был осторожен… Никто не смог бы подойти незаметно… Но этот подошел…

— М-да. Такое по силам лишь пластуну, и то не всякому.

— Я уже думал об этом… Такой, как ты, с военным опытом… Или охотник…

Тут вдруг Ян откинул голову и ровно задышал — впал в забытье.

— Пойдем. — Супруга потянула Алексея за рукав. — Он еще слаб, на сегодня достаточно.

Лыков отправился на поиски лечащего доктора и вскоре нашел его в коридоре женского крыла. Весь заросший коротким седым волосом, флегматичный, очень полный, эскулап толково ответил на все поставленные вопросы. Фамилия у доктора была подходящая — Захарьин.

— Вашему управляющему крайне повезло. Столько «если бы»… Надо признать, что и сам он сохранил присутствие духа, и очень помог своему спасению.

— Он поправится?

— Безусловно.