— Хорошо, — сказал Гамильтон Бюргер. — Доктор, ваше полное имя — Медли Проснет Грэнби, и вы тот врач, который лечил Мошера Хигли все время, включая и последнюю болезнь?

— Да.

— Вы видели Мошера Хигли в момент его смерти?

— Я прибыл туда почти сразу после того, как Мошер Хигли скончался.

— Как он внешне выглядел? Что вы заметили?

— Я заметил красноту на коже, и потом эта история о том…

— Одну минуту, — вмешался Мейсон. — Мы возражаем против любых историй на том основании, что это слухи. Насколько я понимаю, доктор, вы сейчас ссылаетесь на сказанное вам сиделками, которые там дежурили?

— Да, верно.

— Это слухи, — постановил судья Эшхерст. — Строго придерживайтесь физической внешности.

— Я заметил довольно странную красноту кожи. Этот человек пил шоколад, когда он получил роковой…

— Одну минуту, — сказал Мейсон. — Я ходатайствую, чтобы эта часть ответа была отведена как являющаяся выводом свидетеля и не соответствующая вопросу. Тот факт, что покойный, очевидно, пил шоколад, весьма определенно является выводом свидетеля.

— Этот свидетель — медицинский эксперт, — сказал Гамильтон Бюргер. — Он имеет право представить свое мнение.

— Он может делать медицинские заключения, но не может превращаться в эксперта по косвенным уликам и может говорить только о том, что сам видел.

— С позволения высокого суда, это весьма очевидная техническая формальность.

— Обвиняемая официально сообщает, — сказал Мейсон, — что с учетом обстоятельств данного дела она намерена полагаться на любую техническую формальность, которую закон предоставляет ей для ее защиты. Вещи, к которым прокурор относится как к техническим формальностям, являются гарантиями, которые закон предоставляет обвиняемой, чтобы предотвратить возможность ее несправедливого осуждения. Защита намерена настаивать на том, чтобы ни одна из таких гарантий не была проигнорирована.

— Ходатайство защиты принимается, — постановил судья Эшхерст. — Часть, касающаяся того, что покойный, очевидно, пил шоколад, должна быть опущена.

— Очень хорошо, — с раздражением сказал Гамильтон Бюргер. — Что вы действительно видели, доктор? Вы теперь понимаете суть возражения, сделанного защитой?

— Я видел Мошера Хигли, который был моим пациентом. Он был мертв. Я заметил определенную красноту кожи и осколки разбитой чашки на полу. Я видел шоколад или жидкость, которую я принял за горячий шоколад, потому что она пахла шоколадом, пролитую на полу и на ночной рубашке, которая была надета на Мошере Хигли.

— Присутствовали ли вы, когда тело Мошера Хигли, в соответствии с указанием суда, было эксгумировано? — спросил Гамильтон Бюргер.

— Да.

— Вы участвовали во вскрытии тела? Пришли ли вы к заключению по поводу причины смерти?

— Да.

Что явилось причиной смерти?

— Я решил, что Мошер Хигли умер от яда.

— Что это был за яд?

— Цианистый калий.

— Перекрестный допрос, — торжествующе сказал Бюргер.

— Доктор, в тот момент, когда вы видели Мошера Хигли, — сказал Мейсон, — заметили ли вы все эти симптомы, которые подчеркнул окружной прокурор?

— Да.

— Вы внимательно отнеслись к ним?

— Ну… нет. Я их видел. Это все, что я могу сказать.

— Значит, вы не отнеслись к ним внимательно?

— В тот момент нет.