Марк присоединился к остальным, надеясь снова оказаться рядом с ней, но этого не случилось. Сын Нэфнана, Джо Нэфнан, который, должно быть, оказался более осведомленным, каким-то образом умудрился разговориться с Карен и вместе со сморщенным маленьким мужчиной из труппы завладел ее вниманием.

Праздник пошел на убыль. Прежде чем кто-нибудь из взрослых ушел, Заки Мартин, отец Джинни, который слыл человеком образованным, поднялся и произнес небольшую речь о том, как превосходно они провели время все вместе, как наелись на неделю, напились на две и натанцевались на месяц вперед. И насколько здесь было уютно, а сейчас он сердечно благодарит за прекрасный день и всю его щедрость капитана Полдарка и миссис Полдарк, а также мисс Верити Полдарк, и желает долгой жизни и процветания им и их близким, а также мисс Джулии, и пусть она вырастет гордостью отца и матери, и он уверен, что так и будет, и это всё, что он просто обязан был сказать, кроме того, чтобы еще раз сердечно поблагодарить и пожелать доброй ночи.

По знаку Росса всем раздали по стакану бренди с патокой. Когда все выпили, он сказал:

- Ваши любезные пожелания представляют для меня великую ценность. Я хочу, чтобы Джулия выросла здесь как моя дочь и ваш друг. Хочу, чтобы эта земля стала частью ее наследия и дружбы, взращенной на ней. Я искренне желаю здоровья и счастья вашим детям, и пусть мы вместе доживем до лучших времен и процветающего графства.

Его речь встретили восторженными возгласами.

Мартины остались дольше всех - миссис Заки помогала дочери прибраться - так что Дэниэлы отправились домой одни.

Идущие впереди бабуля Дэниэл и миссис Пол поддерживали старшего брата Марка под руки; сразу же за ними, как фрегаты позади линейных кораблей, шли трое юных детей Пола. Немного левее, склонив друг к другу головы в тихом разговоре, шли две сестры Марка, Мэри и Ина; позади хромал и кряхтел папаша Дэниэл, а завершала процессию молчаливая и долговязая фигура Марка.

Стояла приятная июльская ночь, западная кромка неба все еще светилась, будто отражение освещенного окна. Мимо то и дело проносились с жужжанием майские жуки, и летучие мыши в сумерках мелькали крыльями.

Когда они перешли через ручей, слышался лишь бубнеж бабули Дэниэл, желчной старухи лет эдак восьмидесяти.

Неясными и неровными силуэтами в смутном полумраке вся вереница взобралась на холм, появившись и задержавшись на линии горизонта на пару секунд, и спустилась к коттеджам в Меллине. Долина поглотила их, оставив только мягкое сияние звезд и стелющееся по морю свечение летнего ночного неба.

Очень тихо лежа в кровати, Марк Дэниэл прислушивался. Их коттедж, находясь между домами Мартинов и Вайгасов, состоял из двух комнат. Та, что поменьше, принадлежала старику Дэниэлу с его матерью и самому старшему из трех детей Пола. Другая - Полу и его жене Бет с двумя младшими детьми, а Мэри и Ина спали в задней пристройке. Марк же ночевал на соломенном тюфяке на кухне.

Все очень долго укладывались спать, но когда в конце концов в доме стало тихо, Марк встал и снова надел штаны и сюртук. Он не надел ботинки, пока не вышел наружу. После глухого молчания в коттедже ночная тишина была полна приглушенных звуков. Направившись в Нампару, Марк не знал, что собирается делать, но он не мог просто лежать с тем, что творилось у него внутри.

В этот раз на горизонте не виднелись силуэты, хотя на мгновенье возник ствол дерева, и тень от него пролегла за разрушенным подъемником шахты Уил-Грейс.

В Нампаре еще не погасили свет. Свечи горели за шторами в спальне капитана Полдарка и внизу. Но Марк смотрел не туда. Чуть дальше, в долине за ручьем, расположились два фургона, в которых разместились странствующие актеры.

Подойдя поближе, он заметил, что там тоже горят огни, хотя и скрытые боярышником и зарослями дикого ореха. Он перемещался достаточно тихо для мужчины своих габаритов и, никого не переполошив, подошел ближе к большему фургону.