— А почему я должен по этому поводу волноваться? Напротив, я даже рад, что Система свела нас вместе, — усмехнулся в ответ мужчина. — Те, кто был мне дорог, погибли задолго до её прихода, поэтому обвинять кого-то другого в их смерти, кроме самого себя, — глупо. Люди проиграли зомби и монстрам из-за собственной слабости. А значит, сами виноваты…

— Хм, однако какой необычный взгляд на вещи, — я с удивлением посмотрел на Хенга. — Обычно кого ни встречу либо спешат обвинить в гибели мира, либо сразу убить пытаются.

Стакан, который я собирался поставить обратно на блюдце, звякнул о край тарелки и слегка расплескал содержимое по скатерти.

— Ох, извините, — я попытался подвинуть непослушный стакан, но с удивлением обнаружил, что проблема не в нём, а в руке, которую я почти не ощущал.

— Не переживай, многие меня посетившие были куда менее аккуратны, — усмехнулся старик, вновь прикрыв глаза. — Впрочем, отвар из листьев горнолиста и вороника на всех действует с различной скоростью.

Я, конечно, мог задать глупый вопрос «Что происходит?», но тут и так всё было очевидно, так что решил перейти сразу к сути.

Тем более что, кроме как говорить, ни на что другое моё тело не было способно. Я будто бы одеревенел.

— Зачем? И я надеюсь, это куриное мясо?

— Сразу к делу? Одобряю, — кивнул Ханг. — Не переживай, я людей не люблю во всех видах. Ни в живом, ни в мёртвом, ни в варёном или жареном.

— Фух, сразу же полегчало… — выдохнул я, напрягая все мышцы разом и мысленно матеря повышенную Живучесть.

Какого лешего она не работает, когда я на неё столько карт слил?

— Ну а что касается твоего первого вопроса… — тут старик открыл глаза, и я увидел, что они стали фиолетовыми. — Видишь ли, после гибели Земли Система посчитала меня недостойным стать демиургом или даже наёмником. Зато позволила стать судьёй, даровав силу и возможность определять судьбу приходящих ко мне на Осколок.

Хенг поднялся и, обойдя стол, небрежным движением толкнул меня вместе с креслом на пол.

Я на мгновение ощутил чувство невесомости, после чего мир сменил вертикальную позицию на горизонтальную. В затылке же запульсировал огонёк боли, когда я приложился им о твёрдый пол.

— Когда я вернулся из тумана на Осколок, в свой дом, то с неприятным удивлением обнаружил, что отныне должен разделить его с кучкой шумных, несносных и совершенно бесполезных людишек… — старик говорил негромко, словно больше для себя. — Они постоянно суетились, спорили обо всём и ни о чём. Глупые, как малые дети. Впрочем, я быстро понял, для чего мне их подарила Система.

Хенг схватил меня одной рукой за штанину и потащил по направлению к дальней двери, не прекращая при этом говорить.

— В моём доме всегда были гостиная, спальня и ванная. Мне, одинокому старику, больше и не нужно было. Но в одну из ночей, когда я проснулся от странного ощущения холода, я обнаружил у себя на шее цепочку со странным ключом, — Хенг остановился и, повернувшись ко мне, продемонстрировал эту самую цепочку с висящим на ней ключом.

В принципе, ключ как ключ, если только не считать странным то, что его верхняя часть была сделана из осколка золотистого кристалла, больно похожего на тот, что располагался в центре моего Аллода.

— А выйдя из спальни, я обнаружил, что количество дверей в моём доме стало больше на одну, — старик отвернулся и, не обращая внимания на то, что я зубами попытался вцепиться в ковёр, потащил меня дальше.

— И когда я открыл эту дверь и смог осознать, что она скрывает, меня озарило, в чём заключается замысел Системы, — не отпуская мою ногу, старик вставил ключ в замочную скважину, и до меня донеслось металлическое лязганье запорного механизма.