– Вот видите, Ваше Величество, – чуть улыбнувшись, произнес Максим, нарушая тем самым гробовую тишину, – Бог наш Иисус Христос явил вам свое благословление.

– Невероятно… – тихо прошептал Фридрих, все еще не веря произошедшему.

– Вы, полагаю, хотите узнать, почему Всевышний попустил отлучение вас от церкви?

– А вы знаете ответ на этот вопрос?

– Алчность и гордыня.

– То есть? – напрягся Фридрих.

– Я имею в виду то, что Григорий IX обуреваем этими грехами так же, как некоторые иные понтифики. А потому, вместо того чтобы заботиться о спасении душ вверенной ему паствы, занимается лишь стяжательством земель под личную длань и взысканием денег для собственной казны. Денег и власти – вот что он жаждет превыше всего. Его сердце крепко удерживается в руках лукавого. Зачем он заставлял тебя идти в Крестовый поход? Чтобы если и не вернуть в лоно католической церкви Иерусалим, то хотя бы тебя ослабить. Или ты думаешь, что мор, покосивший многих твоих людей, произошел просто так?

– Колдовство?

– Просто гнилая натура. Вам подбросили больных крыс, от них заразились остальные, и пошло дальше. Но все эти вещи, конечно же, не доказать. А словам в отношении столь уважаемого человека мало кто поверит.

– Ты прав, – кивнул Фридрих. – Ты можешь исцелить его?

– Увы, – развел руками Максим. – Я могу исцелить тело, но не душу. Да и то, только если мою молитву услышит Всевышний и посчитает ее справедливой.

– Почему ты читал молитву не на латыни?

– Потому что крещен был по византийскому обряду. Богу ведь все одно, на каком языке ты возносишь ему слова молитвы. Он же не неуч какой и свободно понимает все языки мира. Да и вообще мало интересуется деталями ритуалов. Ему важно, чтобы ты всем сердцем разделял его заветы. А все остальное – не суть.

– Но как же быть с расколом церкви?

– Алчность и гордыня, – пожал плечами Максим. – Что Рим, что Константинополь были куда больше увлечены дележом десятины, чем духовными делами. Вот и подрались, как торговцы на базаре. Деньги и власть. Или вы видели церковных иерархов, которые жаждали чего-то иного?

– Тогда почему пал Константинополь?

– Бог это попустил в качестве урока, и его довольно скоро отобьют обратно. Вы же знаете, что Никея год за годом ослабляет Латинских Императоров. Поверьте, пройдет еще лет двадцать, может тридцать, и они падут. Впрочем, урок вряд ли пойдет впрок. Церковь, что занимается мирскими делами, обречена на духовную ничтожность. Истинная вера всегда мягка и лучиста. Ей не нужно ни с пеной у рта чего-то кому-то доказывать, ни силой оружия наводить свои порядки. И уж тем более, всемерно стяжать земли и деньги ради утоления собственной алчности и тщеславия.

– И все это очень грустно, – согласился с ним император.

– Кроме исцеления, Всевышний подарил вам ослабление Иерусалима. Пятьсот воинов неделю назад прекратили свой бренный путь вместе с наместником, поставленным султаном Египта. А это значит, что даже ваше невеликое войско, собранное вопреки стараниям понтифика, может взять город. Но я бы рекомендовал договориться с султаном. И если вы сможете миром вернуть Иерусалим в лоно христианской веры, то это станет третьим предзнаменованием Всевышнего, освятившего эту вашу задумку и помогающего вам вопреки козням лукавого.

– А ты не хотел бы остаться? Я слышал, что ты ищешь корабли и хочешь отплыть из Святой Земли. Такой человек, как ты, очень бы помог нам в защите Гроба Господня и укрепления нашего влияния.

– Увы, но у меня своя миссия.

– Если не секрет, то какая?

– С востока на христианские народы надвигается страшная угроза, подобная той, которой Европа не знала со времен Аттилы.