Новое убежище Винги и Хейке было просто роскошным. В таких удобствах Винга не жила уже два долгих года. А Хейке видел нечто подобное только в Швеции.

Девушка нежилась на мягких прохладных шелковых простынях; по несколько раз в день бегала в уборную только для того, чтобы насладиться комфортом.

Она даже смогла посмотреться в зеркало!

— Хейке, ты только посмотри, я уже совсем взрослая!

— Да уж, — улыбнулся он, стоя у нее за спиной. Она не слышала.

— Я не так уж плохо выгляжу. Думала, будет хуже. Но какой же у меня дурацкий нос!

— Твой нос идеален.

«Как, впрочем, и все остальное», — подумал он. Но ничего не сказал.

Винга продолжала крутиться перед зеркалом, оценивающе оглядывая свою фигуру и комментируя каждую деталь. Хейке решил ее не тревожить. Она потеряла несколько лет жизни, юноша ее понимал.

Дни пролетали в беседах с Менгером. Ночевал адвокат вместе с ними. Они разработали целый план борьбы, в котором Винге принадлежала главная роль. По правде сказать, Менгер с Хейке очень боялись за Вингу. Она могла испортить все своей импульсивностью. К тому же она страшно ненавидела Сёренсена.

Молодые люди старались вести себя так, словно ничего не случилось. Были преувеличенно вежливы по отношению друг к другу. «Не будешь ли ты так добр передать мне горшок с кашей?» «Пожалуйста!» «Может быть, ты хочешь подольше поспать завтра?» «Нет, спасибо. Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты смог разбудить меня».

Даже Менгер заметил между ними какую-то напряженность, но он только качал головой от такой юношеской глупости. Сам адвокат чувствовал себя превосходно. Так хорошо ему не было уже много лет. Он много работал по их делу, каждый день куда-то уезжал и что-то выяснял.

Несмотря на то, что Хейке с Вингой приходилось нелегко, все шло нормально. Вплоть до понедельника, до того дня, когда должно было слушаться их дело.

Менгер выехал заранее, чтобы подготовить все необходимое в зале суда.

А вот у Хейке с Вингой дела шли из рук вон плохо…

Люди Сёренсена и Снивеля шпионили у зала суда. Все дороги, ведущие в Кристианию, находились под контролем. Основные силы поджидали у дороги, ведущей с запада, — оттуда, где находился Гростенсхольм. У восточных ворот стояло, на всякий случай, только три человека. Точнее не у самых ворот, а около.

Менгер проехал мимо благополучно только потому, что стражи задремали, хорошенько угостившись содержимым бутылки. Молодым людям не повезло — они попали в западню.

Караулу был дан приказ убивать.

Немного посовещавшись, молодые люди решили пойти в город пешком — отчасти потому, что было недалеко, отчасти потому, что не решались оставить лошадь без присмотра — слишком много водилось в Кристиании воров.

Они никак не ожидали нападения, во всяком случае, не у ворот, и поэтому были застигнуты врасплох.

Дорога была слишком оживленная, так что люди Сёренсена не решились применить оружие. Они решили наброситься на Хейке с Вингой сзади и, зажав рот рукой, всадить им в спину нож.

Мошенники ничего не знали о корне. Хейке вдруг быстро наклонился. Не думая о том, что делает, отбросил Вингу в сторону, и сам бросился за ней.

Убийцы плохо рассчитали прыжок. Нож только скользнул по телу Винги. Она закричала. Хейке бросился ей на помощь, но тут же получил сильный удар по голове. Перед глазами все поплыло. Нападавших было трое, Хейке был не в силах парировать все удары. Еще двое были наготове. Вдруг один из них закричал:

— Люди! Сюда идут! Быстро в повозку!

Убийцы бросили в повозку сначала Хейке, находившегося в бессознательном состоянии, а затем и Вингу. Разбойники прыгнули на сиденья, и как ни в чем не бывало направились навстречу толпе.