В этот день Хейке должен был дать отчет в том, что он делал до прихода в Гростенсхольм, чтобы получить свое наследство. Спокойным, мягким голосом он поведал о том, как нашел отчаявшуюся Вингу, как они были вынуждены скрываться.

Сёренсен вскочил и спросил, где они скрывались. Он явно терял контроль над собой. Но Хейке не захотел выдавать тайну их пребывания. Затем юноша рассказал о том, как Винга обратилась за помощью к адвокату Сёренсену и попросила помочь вернуть Элистранд. А как же! Герр Сёренсен был их семейным адвокатом! Сёренсен ни словом не обмолвился о том, что усадьба принадлежит ему. Потом объяснил, как их смог найти адвокат Менгер и как тот предложил свою помощь.

Забыв про всякую осторожность, Сёренсен вскричал:

— Уважаемые члены суда! Вы слышали? Все это какая-то мистика. А как было на самом деле?

С галереи послышалось сердитое сопение. Но поздно!

И закончил Хейке рассказом о нападении.

Он произвел весьма благоприятное впечатление на всех сидевших в зале. Никто не думал теперь о его внешнем виде. А иногда его лицо казалось даже красивым.

Потом слово взял Менгер.

Сёренсен погибал.

Менгер рассказал об услышанном в трактире разговоре между самим Сёренсеном и двумя его друзьями.

Вот тогда впервые было упомянуто имя дяди Снивеля.

Среди судей пробежал ропот недовольства. Председатель сжался в своем кресле.

Но Менгер не стал углубляться в детали. Он подвел итоги слушанию. Адвокат Сёренсен представал совсем в другом свете.

— Это очень слабый человек, — заключил Менгер, — использующий грязные методы борьбы. Пытающийся остановить двух молодых людей по дороге в суд, организовавший нападение…

— Ложь, — закричал Сёренсен. Он постоянно вытирал пот со лба.

— К счастью, мои клиенты сумели выбраться из ловушки…

— С помощью колдовства, — ликующе подтвердил Сёренсен. — В жилах этого человека, Хейке Линда из рода Людей Льда, течет кровь самого дьявола!

Медленно, очень медленно Менгер обернулся. Делая большие паузы между словами, произнес:

— А вы откуда знаете, что было наслано на разбойников?

— Он… сам сказал.

— Слышал ли кто-нибудь еще из сидящих в этом зале, как Хейке или Винга говорили о том, что было наслано на разбойников?

В ответ послышалось неотчетливое «нет».

Менгер масляными глазами посмотрел на Сёренсена:

— Возможно, некий элемент магии все же присутствовал в их освобождении. Но вряд ли это дело рук Хейке. Но трое разбойников оставили молодых людей в покое именно по этой причине. Вы пришли к таким выводам, просматривая отчеты о нападении, посланные разбойниками своему заказчику?

— Ерунда! Просто предположение с моей стороны. Сами посмотрите на его лицо!

— Крайне странное предположение! Ладно, довольно. Я хочу представить вам дело так, как оно видится мне, — невозмутимо продолжил Менгер. Он смертельно устал. — Первое: Вемунд Тарк обвинил своего адвоката Сёренсена в том, что тот разорил усадьбу. Упомянув при этом, что адвокат не раз выражал желание завладеть такой усадьбой.

Сёренсена увольняют. На той же неделе умирает Тарк. От дифтерии. В этом нет ничего подозрительного. На следующий день приезжает адвокат и выражает соболезнования жене покойного. На следующий день умирает и она от похожего на дифтерию заболевания. Вспомните, Сёренсен не знал, что есть свидетель его увольнения… Остается тринадцатилетняя несмышленая девочка.