– Пленники говорят, что мы могли бы двинуться дальше на юг – там ждет богатая добыча. Но может быть, они лгут, чтобы заманить нас в западню.

– Вряд ли будет лгать тот, у кого рука лежит на горячих углях, – сказал Эгиль.

– Маловероятно, но возможно, – покачал головой Халдор. – Разве ирландцы менее отважны, чем норвежцы? Ведь у них немало убитых и раненых, разве не так? Нет, правду узнать очень сложно. Попробую я. Сначала переговорю с одним, затем с другим, третьим – с каждым отдельно. Тогда можно будет сопоставить их слова и узнать правду.

Он замолчал. Дождь барабанил по холсту, вода стекала струйками, а в шатре сгущался туман. Халдор снова заговорил:

– Стоит ли продолжать? У нас богатая добыча. Почему бы не поплыть в Армаг и не сбыть с рук пленников, пока они годятся на продажу? А потом домой. Если мы поплывем позже, в конце лета, мы не только перегрузим корабли, но и уморим рабов.

Эгиль хмыкнул:

– Ты хочешь сказать, Халдор, что добыл достаточно, чтобы расплатиться с долгами да начать торговлю?

– Вот именно…

– А мы здесь, чтобы снять весь урожай. Ты поклялся нам в дружбе, а три корабля могут осмелиться на такое, что не по силам двум.

Халдор тяжело опустился на постель. Ему вдруг стало холодно. Что будет с Ранульфом, если они проторчат здесь целое лето? А с ним самим? Халдор не боялся смерти, но и не торопил ее. А Унн – она толста и стара, но она хорошая жена, и ему совсем не хотелось оставлять ее одну, без поддержки.

Но клятва есть клятва. Слова Эгиля и Сигурда не удивили его.

– Как хотите, – вздохнул Халдор.

Он проснулся поздно утром и сразу подумал о девушке. Дождь прекратился, но сильный ветер хлопал пологом шатра. Шесты скрипели под его напором. Разнежась под медвежьей шкурой, он ощутил, что в нем пробуждается желание. Он протянул руку к Бриджит, но оказалось, что ее нет.

Сам не зная почему, он не прикоснулся к женщинам, которых викинги взяли в плен. Может быть, их слезы убили в нем желание… Ведь гораздо приятнее, когда женщина разделяет с мужчиной желание и радость… Ему хотелось доставлять удовольствие Бриджит. Он еще никогда не встречал таких восхитительных женщин, и часто в его памяти всплывало ее лицо. Будь оно хоть чуточку поживее, он и сам бы помолодел.

Халдор оделся и вышел из шатра. Река, зловеще коричневая, казалась распухшей под низкими черными тучами. На западе сгущалась чернота, вспыхивали молнии, рассекающие небо. Он не боялся штормов в море, но здесь, на реке, предательские течения, мели, скалы… А кроме того… Бриджит просила Святого Шона вернуть на остров чудовище, которое тот изгнал… А что, если оно существует? Может, это святой вызвал шторм, чтобы уничтожить их корабли?

Халдор согрел руки у костра и пошел перекусить. Награбленное оставалось на кораблях. Во время разгрузки его можно быстро разделить. Но сначала Халдор решил посмотреть на пленников. Они размещались в шатрах и в монастыре. Только башня и часовня пустовали. Никто не хотел жить там, где могут быть привидения.

На глаза ему попался, молодой раб; под разорванной одеждой угадывалось крепкое тело, но глаз был выбит. Халдор резко бросил:

– Иди за мной.

Человек покорно поплелся за ним. С тех пор как его схватили, он говорил очень мало.

Как и ожидал Халдор, Бриджит была в часовне. Она распростерлась перед алтарем. Да, она очень одинока. Но обрадуется ли его приходу? Эта мысль ножом полоснула его по сердцу. Халдор приветствовал ее.

– О! – вскрикнула девушка и вскочила на ноги. Ее бледное от голода лицо светилось в темноте часовни. Она обхватила плечи руками, словно ожидая удара хлыстом.

– Как вы плавали? – спросила она ровным, безразличным тоном.