Если на эту ночь мне придется засесть в церкви, я буду рвать и метать.

Когда я закончила короткие утренние сборы и направилась в кухню, Дэвид уже сидел за столом, переодетый, кофе кипел, на столе стояли две чашки. Шляпа, которую он вчера забыл, лежала с ним рядом, и выглядел он отлично — с густой черной щетиной на лице и распущенными длинными черными волосами. Никогда не видела его одетым так непринужденно, и это было прекрасно.

— Привет! — сказала я, от души зевая, и он обернулся ко мне. — Как побегал со своими дамами?

Он улыбался. Карие глаза излучали довольство.

— Отлично. Они сейчас направились на четырех лапах домой — уверенные, что справятся и без меня. Вот почему я здесь.

Я села на свое место за столом. От яркого солнца и запаха кофе начинала болеть голова. Лежала стопка вечерних газет, открытых на некрологах, которые я пробежала с вечера. Ничего очевидного я не нашла, но Гленн — мой контакт в ФВБ — должен прогнать трех найденных мною там молодых колдуний через конторскую базу данных, проверяя, не известны ли они полиции. Одна из них умерла от сердечного приступа в тридцать лет, другая от аневризмы мозга, а третья — от внезапного аппендицита, что было когда-то общим еще до-Поворотным выражением для магической осечки. Как только я получу утренние газеты, я передам Гленну новый список кандидатов. Он в Хеллоуин работает, поскольку, будучи человеком, в этот день не празднует, а надзирает.

— Я подумала, что ты запер ключи в машине, — сказала я, и он засмеялся:

— Нет, если бы так, я бы спокойно добежал до дома. На самом деле я хотел спросить у тебя насчет тату стаи.

— Вот как?

Я приподняла брови. Обычно у стай вервольфов была зарегистрированная татуировка, но я не видела в том нужды, а Дэвид привык работать и жить в одиночку.

Видя мое отсутствие энтузиазма, он пожал плечами:

— Пора. Серена и Калл и достаточно уверены в себе, чтобы ходить в шкуре без сопровождения, но если у них не будет опознавательного знака стаи, их могут принять за дворняг. — Он замялся. — Серена как-то особенно становится самоуверенной. В этом ничего плохого, имеет все права, но если у нее не будет очевидного способа показать свой статус и принадлежность к стае, кто-нибудь ее вызовет.

Кофеварка зашипела — кофе сварился. Радуясь возможности отвлечься, я встала. Никогда на эту тему много не думала, но татуировки, которыми украшают себя вервольфы, служат существенным и важным целям. Вероятнее всего, они предупреждают сотни стычек и возможных травм и позволяют многочисленным стаям Цинциннати уживаться почти без трений.

— Ладно, — сказала я медленно, наливая кофе сперва ему. — И что ты придумал?

Не хочу я татуировку! Это же больно, черт побери!

Дэвид, довольный, взял кружку, когда я вернулась, и протянул мне.

— Они посовещались и предложили один вариант, где ты учтена.

У меня в голове заплясали изображения метел и полумесяцев. Я съежилась от ужаса.

Вервольф подался вперед. Энтузиазм пер из него приятным запахом мускуса.

— Одуванчик, но пух не белый, а черный.

Классно, подумала я, и Дэвид при виде моей реакции улыбнулся одной стороной рта:

— Я так понимаю, что это годится? — спросил он, дуя на горячий кофе.

— И мне тоже надо будет такое сделать? — спросила я встревоженно.

— Если не хочешь проявить грубости, — сказал он очень доброжелательно. — Они много труда вложили в разработку символа. И для них очень много будет значить, если ты тоже будешь ее носить.

Меня обдало дыханием вины, и я постаралась скрыть это ощущение за глотком обжигающего кофе.