Налёт на гнездовье не понадобился. Курившая у дверей невысокая стройная девушка по имени Мардж меня поразила с первого выстрела. Как бомбардир с утреннего "Юнкерса" — не смертельно, но лучше сразу присесть. Я нёс какую‑то чушь, она стандартные отговорки в ответ, мол, вы с каждой так любезничаете, мистер пилот. Ни в коем случае, вы — особенная, глубина ваших глаз свидетельствует о красоте и благородстве внутреннего мира. Ах, мистер, я знаю лётчиков, им в женщине нужна единственная глубина…

Хорошо, что беседа сразу свернула к конструктивному руслу. Благоразумные леди понимают: серьёзные отношения с истребителями строить глупо. Мы подобны пожарным на горящем пороховом складе. Но с июньских налётов пилоты "Спитфайров" и "Харрикейнов" превратились в национальную легенду, каких‑то небесных рыцарей, от коих зависит выживание Альбиона. Я‑то знаю, мы — всего лишь режущая кромка меча, у нас за спиной авиапромышленность, авиашколы, радарные системы, аэродромное обслуживание, снабжение. Но кто вспомнит безвестного сержанта, чей подвиг в своевременной подаче топлива к истребителям? Почёт и уважение достаются лётчикам. Невольно всплыло — авиадорес русос, такое же почтение к нашему брату, словно в Испании. Сразу взгрустнулось. Нет, Мардж ни капли не похожа на Марию. Светловолосая, носик вздёрнут, глаза серо — голубые, с дьяволятами… Грешница! Хочу согрешить, и именно с тобой. Тем более с самой Румынии ни с кем и ни разу. Главное, чтобы женщина сознавала — защитника Англии нужно вдохновить, это её вклад в общую победу. Вроде понимает.

— Мисс Остин! Время вашего перерыва вышло! — дама лет на десять старше тоже стрельнула глазками. Увы, трофей принадлежит Мардж, извини.

Митч колупнул пробитую рубашку охлаждения, понюхал палец в гликоле и масле, затем глубокомысленно заключил:

— Мотор отлетался. Новые есть, могу перекинуть, но…

— Договаривай, лентяй. Ты поставил ему диагноз по запаху?

— Завтра, максимум — послезавтра прибудут новые "Спиты". Бадер и комэски себе забронировали, и вы, сэр, если останетесь безлошадным, имеете неплохие шансы. С вашей манерой воевать вес заплаток достигнет тонны.

Тут он прав. Машина явно недобирает скорости, и заношенный двигатель не единственная причина. Мой механик считается невезучим: мало кто латает истребители столь часто. У других сменилось по два — три пилота и самолёта. Где они — лучше не спрашивать. Значит, получу следующий истребитель, а заслуженная подруга уйдёт новичку или вообще в учебную часть. Я повернулся и погладил "Спит" по винту, как в день первой встречи. Несентиментальный Митч хмыкнул:

— Сейчас затянем на грузовик, отвезём на базу. Там прощайтесь сколько влезет.

Под капотом щёлкнуло, будто покинутый самолёт решил что‑то сказать напоследок. Спасибо, что не разбил? Гад, потому что бросаешь? Кто поймёт крылатое существо, не имеющее грешной души…

Новые "Спитфайры" улучшенной серии Mk2 поступили лишь через три дня. Начальство загребло машины с пушечным вооружением, а мне как самому молодому претенденту на новую технику выделили пулемётный. Будто девятнадцать веков выслуги лет недостаточно! Вдобавок мы крупно поговорили с Бадером, впервые на повышенных тонах. Он категорически отстранил меня от боёв на десять дней.

Тому предшествовала нелепая история. По правилам КВВС лётчик после цикла из тридцати боевых вылетов обязан полгода отдыхать. Если считать за боевые все случаи, когда я открывал огонь, то за один июль набрал полный цикл, соответственно провёл в воздухе времени куда больше других пилотов крыла. Секрет прост — мы с Ваней рулили по очереди, а отдых и демоническое восстановление тела я уж как‑нибудь обеспечивал.