|
Так что, если бы к появлению демона был причастен смертный, его бы давно схватили. Однако демон продолжает свои кровавые пиршества до сих пор. «Сказочник! – подумал Драгомир о Гильермо. – Небось наврал с три короба, а казначея и прочих на самом деле прикончили наследнички и не признаются. Сколько слышал на своем веку о загадочных убийствах всяких толстосумов, все случились из-за денег или наследства. И никуда жирным ублюдкам от этого не деться – чем больше имеешь, тем больше желающих это у тебя отнять». А вслух добавил: – Ерунда, выловят вашего демона Ветра не сегодня, так завтра. Охотники Инквизиционного Корпуса и не таких чертей-невидимок на свет божий за рога извлекали. – Как же, надейся: «выловят», – мрачно усмехнулся Гильермо. – Разве можно поймать ветер?.. ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ЧЕЛОВЕК ИЗ ДАЛЕКОЙ ЗЕМЛИ Одного из молодых господ как-то наставляли, что «сейчас» – это и есть «то самое время», а «то самое время» – это и есть «сейчас». Человек ничего не стоит, если он не понимает, что «сейчас» и «то самое время» – это одно и то же… Если же человеку удается свести «сейчас» и «то самое время» воедино, он – настоящий слуга… О достоинствах людей прошлого можно судить по тому, как поступают их потомки. Ямамото Цунэтомо. «Хагакурэ» Сото Мара просыпался рано, задолго до того, как в асьенде дона Диего ди Алмейдо начинала кипеть жизнь. Повара и дворники – слуги, что обычно приступали к своим обязанностям раньше других, – еще видели предрассветные сны, когда приземистый байк Сото уже урчал мотором перед воротами асьенды, а стражник с недовольным лицом отпирал многочисленные засовы. Привратникам, да и прочим tiradores mercenarios[1 - Наемным стрелкам. _(Здесь_и_далее_–_исп.)_] из охраны дона ди Алмейдо такие ранние поездки их старшего тирадора казались странными, однако спрашивать о целях этих поездок у Мара они не пытались – все равно не ответит. Поговаривали, что немногословный наемник ездит на свидания с дочерью пастора ближайшей деревеньки. Но даже те, кто выдвигал подобные версии, не могли объяснить, почему Сото отправляется в путь перед рассветом и возвращается аккурат к завтраку слуг – отрезок суток для романтических встреч, мягко говоря, не самый подходящий. Тирадоры, служившие у дона ди Алмейдо с давних пор, утверждали, что Мара совершает свой ежеутренний мотомоцион уже много лет и лишь дождливая погода заставляет его отступать от подобной традиции. Вряд ли какая из местных сеньорит, а тем паче дочь пастора, сумела бы придерживаться столь жесткого графика свиданий такое продолжительное время. Между тем никакого секрета в поездках Сото Мара не было, и уезжал он от асьенды ди Алмейдо совсем недалеко (сеньор просто не одобрил бы большой расход горючего на личные нужды слуг, хотя и относился к своему старшему тирадору с благосклонностью). Сото выезжал на проходившую мимо асьенды дорогу, двигался по ней чуть больше километра, а затем сворачивал на узкую тропку, которую за все эти годы сам и прокатал. Тропка, пропетляв по заросшему дикими лимонными деревьями склону, выводила мотоциклиста на берег Эбро – самой крупной из рек Мадридской епархии, что текли на восток. Мимо облюбованного Мара местечка редко кто хаживал даже днем – что интересного может быть на каменистой береговой полоске, к которой следовало продираться через заросли лимонных деревьев и шафрана? А в утренние часы здесь и вовсе царила полная безмятежность, нарушаемая лишь плеском речных волн да ленивым шелестом листьев. |
