Она никогда не узнает. Ни о том, что делал отец, ни о моих проблемах. Вот излечусь и предстану перед ней собой.

В итоге я услышал об Итане и отправился на Бали. Не было ни дня, чтобы я не вспоминал о Леа. Не было ни одной девушки, на месте которой я бы не представлял ее.

Но все они были меньшим, чем даже ее тень. Безликие. Их имена забыты, а лица стерты. И лишь голубые глаза выедают мне душу, заставляют сердце гореть в агонии.

Итана учила меня очищению. Транс, гипноз, йога. Она запретила мне трахаться с кем-то кроме нее, объяснив это тем, что Тантра — это не секс, а очищение от излишней похоти.

Мне никто и не был нужен. Следующие месяцы я вновь пытался прогнать Деймона, но он все равно давал о себе знать.

Ключевым моментом стал мой сон, что явился мне, когда уснул прямо на пляже. Мне приснилось то, что случилось со мной тогда: все, до самых мелочей… проснулся в холодном поту с гребанными слезами пятилетнего мальчишки на глазах, а рядом сидела Итана, колдуя надо мной с какой-то ароматической свечей и чашей, полной трав.

— Вспомнил? — тихо спросила шаманка, когда я пришел в себя.

— Да, — ответил, глядя на линию прибоя и волны, что ласкают берег. — Но воспоминания ускользают. Это был сон.

— Да. Это был сон. Но уже лучше, чем ничего. Он всегда будет жить в тебе, но оставит тебя в покое, если ОНА поможет.

Я посмотрел на Итану, прищурившись: я ничего не говорил ей о Леа. Совсем ничего. Но эта женщина видела всех насквозь. Даже меня.

— Такая сильная любовь, — прошептала она с придыханием, опуская новые травы в свою чашу. Она протянула ее мне, заставляя пить. Травка вызывала нехилые галлюцинации, помогала выйти в «астрал», как Итана это называла, или впасть в состояние транса и гипноза. Не знаю как, но все эти ее шаманские рецепты работали. — Разрушающая, болезненная. Очень много боли ты причинил ей. Но это сломало тебя, Кай, — нашептывала она, глядя мне прямо в глаза.

— Перестань! Заткнись! — я не хотел это слушать, не хотел, чтобы Итана предсказывала будущее, но женщина не могла прервать сеанс.

— Вижу… ваше прошлое, Кай. Мир послал тебе любовь. В миг, когда ты увидел ее, отказался от подарка. Страх, — продолжала считывать она все мои чувства, отчего у меня появилось непреодолимое желание ударить. Я все тот же импульсивный подонок, но я пытаюсь победить своих демонов. — Страх за потомство. Очень сильный. Ты боишься, что после тебя ничего не останется.

— Хватит! Перестань, Итана! Прекрати! — я схватил ее за шею, сдавливая в своих руках, сжал зубы, хрипя от злости. В глазах шаманки разгорелся недобрый огонь.

— Пожалеешь, Кай.

— Я просил тебя не делать этого! Не хочу знать будущее, — резко отпускаю, делая сильный выдох. — Прости меня.

— Не хочешь? А вернуть ее хочешь?

— Больше всего на свете, — сглатываю, выдыхаю едва слышно.

— Тебе идет любовь, Кай Стоунэм.

— Это не любовь! — рявкнул я, по-прежнему раздражаясь. Мне кажется, это слово делает меня слабым и уязвим, и мне это не нравится.

— Она делает тебя сильнее. Страдания очищают и развивают душу. Так было суждено. На вашем роду была болезнь страшная. Твои страдания искупят грехи предков. Ты и твой брат — последние, Кай. Ваши дети будут здоровы, если… если появятся на свет.

— Наши… дети? Мой брат мертв.

Итана как-то загадочно улыбнулась и пожала плечами.

— Мои духи никогда не лгут мне.