Успеху этой отчаянной экономии во многом способствовало то обстоятельство, что у Лютикова еще с лучших времен оставался порядочный гардероб. У него был отличный выходной костюм, только брюки внизу немного пообтрепались, теплая куртка, легкая куртка, шапка из кролика и несносимые желтые башмаки. Разумеется, он принял специально меры для поддержания своего гардероба в пожизненном состоянии, например: смазывал башмаки рыбьим жиром от разрушающего действия вод и зимой ходил не по тротуарам, если они были посыпаны солью, разъедающей подошвы, а ходил обочь; дно платяного шкафа, где он держал одежду, было сплошь выстелено засушенными веточками полыни, которой боится моль; выходной костюм он никогда не гладил, а напускал полную ванну горячей воды и держал его над паром, когда собирался приодеться и отправиться со двора.

Из редких, причудливых даже способов экономии следует упомянуть следующие: чтобы веник служил дольше, он с час вымачивал его в воде перед употреблением, дома ходил в онучах из жениных тряпок вместо носков (он и босым бы ходил, да по старости ноги мерзли), отказался от телефона и подбирал газеты в мусорных урнах, если вдруг являлось настроение почитать.

Когда накопления Лютикова стали мало-помалу приближаться к заветной сумме, он начал потихоньку присматривать подходящий автомобиль. Он звонил от жалостливой соседки подателям объявлений, ходил по окрестным гаражам и автосалонам, где торговали подержанными машинами, и все-то ему было не по душе: то порожки подгнили, то шаровые опоры покажутся ненадежными, то электрохозяйство в запустении, то как-то странно урчит мотор.

Пока суд да дело, он полюбил пересчитывать свои деньги: бывало, сядет за стол на кухне, выставит старинную жестяную банку из-под ландрина, которую он вообще держал в обувном ящике, вместе с гуталином, щетками, скляночкой рыбьего жира и запасными шнурками, насмотрится на банку вдоволь, показывая глазами и движением губ как бы затаенную симпатию, потом аккуратно снимет крышку, вытащит пачку денег и сделает так, как перед сдачей игральных карт. Затем он разделял пачку на стопки в зависимости от достоинства банкнот и пересчитывал каждую в отдельности, занося итоги на полях отрывного календаря. Каждый раз сумма все приближалась к вожделенной цифре с тремя нулями, и Юрий Петрович мечтательно засматривался в потолок.

Через некоторое время, именно 9 декабря, как раз на Георгия Победоносца, когда Лютиков уже доэкономничался до того, что вместо фабричного снотворного пил пустырник, деньги набрались-таки, и он купил в гаражном кооперативе "Дружба" заветный автомобиль. Это были "жигули" четвертой модели в очень приличном состоянии, цвета "зеленый сад".

Может быть, потому, что в масштабе отдельной личности событие это было огромным и силами простой души его было затруднительно охватить, он что-то не испытал того прилива счастья, которого вообще следовало ожидать. Даже напротив, - на душе у него было как-то тускло, кисло, и в голову лезла больная мысль: "Ну вот купил я автомобиль, - размышлял он, глядя в окошко на заснеженную Москву, - а вдруг меня надули и подсунули никуда не годный товар, или поеду я завтра в поселок Передовик, дорогой в меня въедет пьяный автобус, и попаду я в клинику имени профессора Склифосовского, вместо того чтобы попасть в поселок Передовик...".

Как в воду глядел Юрий Петрович: утром следующего дня он действительно поехал к себе на дачу и на одном из перекрестков по Аминьевскому шоссе ударил "роллс-ройс", принадлежавший одному важному подмосковному бандиту, но, впрочем, только выбил правый задний фонарь и немного помял крыло. Когда после коротких и энергичных переговоров выяснилось, что Юрию Петровичу решительно не из чего оплатить ущерб, у него безоговорочно отобрали покупку и на прощание несильно ударили монтировкой по голове.

Едва оправившись после этого случая, Лютиков стал ежедневно бывать в Главном областном управлении автоинспекции, что в Орлово-Давыдовском переулке, жаловаться, донимать начальников разных рангов, сочинять бумаги, пока однажды дежурный милиционер не сказал ему: "Да пошел ты!.