Изменить размер шрифта - +
 — Ты ж понимаешь, как это бывает: передние уже скрылись в следующем Отражении, а задние еще не подтянулись из предыдущего… В общем, нажимаю кнопочку на пульте… Огненный шарик был, конечно, не ярче тысячи солнц, враки это, там и на яркость одного солнышка не потянуло. Но грибочек из дыма красивый получился, мне даже приятно стало.

— Представляю, — не без зависти сказал Фауст. — Бывал в Хиросиме, видел… И каков результат?

Фердинанд пожал плечами, как бы говоря: сам должен понимать, если бывал в Хиросиме. Впрочем, он не поленился ответить и вслух:

— Корвин потом врал, будто взрыв убил тысяч пять его сброда. Только, по моим прикидкам, на месте испарилось не меньше двадцати тысяч мохнатых. И еще втрое больше полегло после от ожогов и прочих удовольствий. А скотина Эрик сделал вид, будто не знаком со мной. Потом, когда на него Хаос попер, снарядил придурка Джулиана просить подмоги, но я их всех послал подальше. И на следующий же год подарил мешок амберского пороха племяшу Ринальдо.

Он внезапно умолк, насупившись. Наверное, смекнул, что не стоит болтать слишком много. Фауст попятился к выходу и деликатно спросил:

— Когда начинаешь, хозяин? Я к тому, чтобы знать — к какому сроку душегубов готовить.

— Не мешкай, — хмуро буркнул Фердинанд. — Начнем, когда в Хаосе будут праздновать Ночь Сброшенной Змеиной Шкуры.

— Сделаем, — заверил нирванец. — Не сомневайся. Плюнуть не успеешь, как я здесь буду.

Неторопливо шагая к раскрывшемуся Козырю, он прошелся по складу силовыми щупальцами Амулетов. Вследствие в его потайные карманы перекочевало несколько мешочков с желтым порохом.

 

Они покатались на «чертовом колесе» в городском парке. Каждый раз, когда кабинка замирала в верхнем положении, герцог наводил объектив фотоаппарата на очередной сектор мегаполиса и нажимал затвор. К вечеру у него накопилась солидная пачка снимков, из которых получатся Козыри, открывающие дорогу к самым уязвимым пунктам Беохока.

Гретхен снова начала хныкать, как маленький ребенок. Она без конца канючила, дескать, устала, проголодалась и хочет поскорее вернуться домой, чтобы принять ванну, переодеться и поболтать с подругами.

— Я бы задержался здесь еще на денек, — заикнулся Фауст.

Ответом стал фонтан слез и яростных обвинений. Герцог узнал, что он обманул бедную девочку, против ее желания выманил из дворца и заставил скитаться по дикой глуши, где их окружают всякие монстры. Робкая попытка напомнить, что она сама напросилась в это путешествие, вызвала новый шквал рыданий. Фауст сдался и предложил заночевать в шикарном отеле Беохока, дабы с утра устроить марш-бросок по магазинам. Однако Гретхен была неумолима: сейчас же отправляемся за покупками, а потом сразу домой.

— Не для того я стала Повелительницей Теней, чтобы спать в какой-нибудь придорожной корчме! — изрекла она надменно.

— Ну, во-первых, Повелительницей ты еще не стала, — просветил подругу герцог. — А во-вторых, здешние отели комфортабельнее нашего дома в Дримланде.

— Домой! — уперлась Гретхен.

Ее тон не понравился Фаусту. Он невольно подумал про другую Гретхен, с которой был знаком много веков назад. Теперь вспомнилось, что та девушка тоже оказалась капризной и жестокой эгоисткой, обожала упрямиться по любому поводу, при каждой возможности делала ему мелкие гадости, а потом вовсе сдала инквизиторам, обвинив в занятиях черной магией. И еще была у той Гретхен настоящая Великая Мечта — как и все бюргерские дочки, она отдала бы полжизни, лишь бы выйти замуж за гусарского фельдфебеля…

Чтобы не обострять и без того натянутые отношения, Фауст решил не спорить, а просто достал Карту Дримланда и перенес Гретхен в свой дворец из синего кирпича.

Быстрый переход