— Я бы предпочел, чтобы вы не возвращались.

— Естественно, — согласился Эд. — Тем не менее я вернулся и собираюсь остаться — не обязательно в Латрел-Парке, но в стране, во всяком случае. Пробил мой час.

— В вопросах времени я могу считать себя специалистом, — заметил Джайлз.

— Я и сам посвятил этой проблеме двадцать лет жизни.

— Но вы работаете в категориях прошлого, а я скорее в терминах будущего.

— Сара — мое будущее, — спокойно сказал Эд. — А также мое прошлое и настоящее. Поэтому я, собственно, и вернулся сюда.

— Это ясно, — в тон ему ответил Джайлз.

— Мне тоже многое ясно, — уверил его Эд.

— Так ли?

— По крайней мере в общих чертах.

«Да, тебя так просто не возьмешь», — подумал Джайлз. В нем боролись противоречивые чувства к этому человеку. В нем вызывали бешенство сила и сдержанность Эда, его спокойствие; он смертельно завидовал его физическому совершенству и обаянию. И вместе с тем не мог не отдавать должного искренности, открытости, честности, принципиальности, твердости.

— Как бы то ни было, я рад, что мы с вами встретились, — сказал он после паузы.

— Я, разумеется, тоже много думал о вас, — сухо сказал Эд. — В сущности, я приехал, чтобы проверить себя. Но получилось так, что до этого и не дошло. Слишком много сюрпризов меня тут поджидало, они свалились на меня один за другим, я до сих пор не могу опомниться. И один из этих сюрпризов — вы.

— Вы не предполагали, что Сара мне все расскажет?

— Я вообще ничего в этом роде не предполагал. Я думал, она вырвала меня из своей жизни, как страницу из календаря; скомкала и швырнула в мусорную корзину. Начала жизнь с чистого листа, где, возможно, нет дней, отмеченных красным цветом, но и траурных крестиков тоже нигде не стоит; одни ровные, одинаково серые будни.

— Но вы ведь хорошо знали Сару?

— Я знал, что она натура цельная и не терпящая лжи. Если она оставила меня, значит, похоронила навсегда. А о существовании Джеймса я не подозревал.

— Дело даже не в Джеймсе, — ровным голосом заговорил Джайлз. — Увидев Сару, я сразу понял — что-то случилось. Она изменилась до неузнаваемости. Повзрослела, что ли. Поумнела. И пребывала в глубочайшей депрессии. Поначалу я приписывал ее состояние переживаниям, связанным с моей бедой. А дело было, оказывается, в вас. Она считала вас погибшим. То, что произошло со мной, до нее, похоже, даже как следует не дошло. Ну случилось и случилось, она приняла это как факт, но совсем не так, как могло бы быть, если бы не вмешались вы. — Джайлз помолчал. — С тех пор я все эти годы жил вместе с вами.

— А я жил без Сары.

— Я тоже, — сказал Джайлз, и какое-то время оба смотрели в глаза друг другу. В единственном здоровом глазу Джайлза мелькнула холодная ненависть. Она тут же исчезла, но Эд успел ее заметить и приобщить к прочим важным наблюдениям.

— Я вас понимаю, — сказал Эд с тем же спокойствием. — Сара — связующее нас звено, но в то же время и барьер между нами. Она нас объединяет, и она же разделяет. Мы оба ее хотим, и оба имеем, но не так, как того желаем.

— Вы еще своего достигнете, — ответил Джайлз, и в первый раз Эд услышал в его голосе человеческие нотки. — Дело времени.

— Вы взяли свои двадцать лет, — отпарировал Эд.

— Итак, — бесцветным тоном подытожил Джайлз, — мы знаем диспозиции друг друга.