— Да.

— А что еще можно о нем сказать?

— Он почти совсем не изменился.

— Чего нельзя сказать о тебе. Тебя просто всю перевернуло. Я сразу понял, что-то не так… Значит, дело в нем.

— В нем.

— Так, так, так, — с нарочитой небрежностью произнес Джеймс. — Теперь, значит, мы лихорадочно перелистываем старые альбомы, ворошим память. Что же ты сразу не сказала?

— Я собиралась.

— Еще бы! Знаешь, я бы чего-нибудь выпил. А ты?

— И я. Налей мне шерри.

Джеймс принес бокалы, один поставил перед матерью, пододвинул кресло и сел напротив нее.

— Ну, я устроился и готов слушать. Итак, мы начинаем?

Сара рассмеялась.

— История будет забавной?

— Вряд ли. Я смеюсь потому, что всегда знала, как ты на него похож, но после того, как увидела его снова, поняла, что ваше сходство просто поразительно.

— Значит, это будет история о призраках.

— Зря ты так веселишься, Джеймс.

Джеймс пожал плечами.

— Судя по всему, он человек цивилизованный. Это внушает оптимизм.

Серьезный взгляд матери смутил его.

— Он полковник американской авиации.

— Боже милостивый! Один из тех, кто готов в любой момент поднять в небо бомбардировщики с водородными бомбами.

— Он сотрудник американского посольства в Лондоне.

— Тогда он действительно должен быть прилично обтесанным, не говоря уж о множестве других достоинств, которыми он обладает, если сумел произвести на тебя впечатление.

Льстивый комплимент был слегка подпорчен ядовитым тоном, которым он был произнесен.

— Ну давай же, выкладывай! — нетерпеливо торопил Джеймс. — Ты же умираешь от желания поделиться.

Сара рассказала ему все. Он слушал молча, потягивая из бокала, и, когда Сара умолкла, улыбнулся улыбкой Эда.

— Да, просто сказка братьев Гримм, — резюмировал Джеймс.

Сара, чувствуя его замешательство, со смехом сказала:

— Вот и он отреагировал точно так же.

— Да, ему, наверно, было что сказать. По тебе видно.

— Неужели?

Джеймс нахмурился. По его виду Сара поняла, что чем-то обидела его. Джеймс не мог скрыть удивления и досады. Он впервые увидел мать как женщину — не мать, но женщину, которая может чувствовать эмоциональное и сексуальное влечение к мужчине. И это ему не нравится. Совсем не нравится. Он вырос рядом с матерью, которая давно похоронила сексуальность вместе с любовью, и вот теперь гробницу открыли, а в ней, оказывается, скрывалась прекрасно сохранившаяся женщина из плоти и крови. Это поразило его до глубины души.

— А что же он? — с неприятным ударением на последнем слове спросил Джеймс. — Он чувствует то же, что и ты?

— Да.

— Ничуть не угас? — недоверчиво переспросил он.

Сара промолчала.

— Все страньше и страньше, — процитировал он «Алису в Стране Чудес». Верь не верь, а правда глядит прямо тебе в глаза, струится от сияющего лица матери, так неузнаваемо преобразившейся в мгновение ока. Благодаря некоему Эдварду Джеймсу Хардину, полковнику Военно-воздушного флота США, ветерану Второй мировой войны, бывшему пилоту «Девушки из Калифорнии» и «Салли Б.», человеку с фотографии, которую мать хранила в потаенной шкатулке у себя наверху, а также в своем сердце. И вот он вернулся и открыл это сердце своим ключом.

Сара знала своего сына лучше, чем он сам себя знал. Она могла читать его мысли по лицу, как бы он ни старался их скрыть.