— Не до тебя! Позови хотя бы командира поста…

Глаза стражника вспыхнули.

— Я — командир поста, и тебе лучше отвечать, когда спрашивают! Никто не станет тревожить главу Священного Совета по пустякам.

Он махнул рукой, делая знак еще нескольким стражникам, которые, черными тенями, подобно воронам, приблизились к незваному гостю и схватили его сзади за руки.

— Я безоружен, — хмуро сказал Тассилон, даже не пытаясь отбиваться. — Я пришел кое о чем рассказать. Думаю, Священному Совету неплохо бы это узнать, и как можно скорее.

Его обыскали. Он не сопротивлялся. Ему связали руки. Он позволил сделать и это. Черной тканью завязали глаза. Потащили куда-то, немилосердно задевая о какие-то невидимые углы. Тассилон молча сносил все эти издевательства. Он уже догадался: таков был заведенный здесь порядок. Ни один доносчик не миновал бы этих препон.

Коридоры закончились лестницей, по крутым ступеням Тассилона и втащили наверх, а затем опять повлекли по переходам и наконец водрузили в каком-то помещении, где и сняли повязку.

Эффект, произведенный на человека, с головы которого после долгих мытарств в темноте сдергивают черное покрывало, не мог не показаться неотразимым.

Посреди просторной комнаты с низким нависающим потолком пылал открытый очаг. Дым уходил в отверстие в потолке. В очаге грелись огромные щипцы и два шомпола. Рядом помещались козлы, к которым, надо полагать, привязывают испытуемого. Чуть поодаль находилось высокое кресло с резной спинкой и широкими подлокотниками. В кресле восседал человек, облаченный в широкую черную мантию.

Тассилона бросили перед ним на колени.

Человек в кресле слегка приподнял бровь, как бы безмолвно задавая вопрос. Один из стражников, опустив голову, произнес:

— Вот этот человек ворвался в Замок, крича, что желает предстать перед главой Священного Совета. Он оказался достаточно настойчив, и поэтому мы приняли решение выполнить его просьбу.

После краткой паузы Фонэн молвил:

— Хорошо.

И знаком отпустил стражников.

Все еще стоя на коленях, Тассилон поднял голову. Фонэн внушал ему настоящий ужас. Давным-давно не испытывал он этого чувства. И не пыточные инструменты в очаге были тому причиной — нет, зловещий потаенный огонь, пламя пожирающей страсти, пылавшее в глубоко запавших глазах главы Священного Совета — вот что ужасало! Фонэн давно уже утратил человеческий облик. Он почти не человек… Но кто же он такой? Демон?

Страшный взгляд остановился на Тассилоне, и у того перехватило дыхание.

— Говори, — велел Фонэн.

Тассилон с трудом перевел дыхание. И снова жуткий взгляд пригвоздил его к полу: Негромкий голос главы Священного Совета пробирал, казалось, до самых костей.

— Расскажи мне о своем деле.

— Господин, — вымолвил Тассилон, — я пришел просить о справедливости…

Фонэн молча смотрел на него. Язык у Тассилона начал заплетаться. «Да что со мной такое! — яростно думал он. — Околдовали меня, что ли? Почему я боюсь этого человека больше смерти? Ведь и смерти я давно уже перестал бояться…»

Он мысленно призвал имена Элленхарды и Бэлит, но они отозвались ему слабо-слабо, словно бы из немыслимой дали.

— Справедливость? — тихо переспросил Фонэн.

Мороз пробежал у Тассилона по коже, но он нашел в себе силы продолжить:

— По доносу добрых граждан Феризы был схвачен кузнец, именем Ар, прозванием Кровопийца.

— Его обвиняют в колдовстве, — прошептал Фонэн.

— Да, но это неправда. Я знаю, кто совершил убийство… и кто является колдуном.