— Его обвиняют в колдовстве, — прошептал Фонэн.

— Да, но это неправда. Я знаю, кто совершил убийство… и кто является колдуном. Или, во всяком случае, пытается им стать. Прошу тебя, господин, поторопись! Отправь своих людей — пусть они заберут его. Я сумел его связать, но страх не покидает меня — вдруг он каким-нибудь образом освободится и избежит наказания!

— Интересно. — Фонэн слегка подался вперед. — Итак, ты выследил колдуна?

— Да. Убита девушка…

— Перерезано горло, — уточнил Фонэн. — Ее нашли в овраге недалеко от дома кузнеца Ара, если я не ошибаюсь.

— Ты не ошибаешься, господин. Именно так все и было. Но Ар — не убийца. Почему соседи обвинили его? Нашли браслет? Но ведь этот браслет могли туда и подбросить… К тому же, Ар изготовил немало подобных браслетов… А я нашел следы настоящего преступления!

— Где?

— На мельнице!

Фонэн некоторое время молча смотрел на доносчика. Тер длинными пальцами переносицу, покусывал губы. Затем молвил:

— Подойди ближе.

Тассилон, изогнувшись, поднялся на ноги и кое-как приблизился. Глава Священного Совета выхватил из складок своей просторной одежды кинжал и одним взмахом разрезал веревки. Тассилон со стоном расправил руки… и обмер: змеиные глаза Фонэна были теперь совсем близко. В груди что-то болезненно сжалось.

— Я пойду вместе с тобой, — сказал Фонэн. — Ничего не бойся. Если там действительно отыщется черное колдовство, я сумею вырвать его с корнем.

Тассилон нашел в себе силы произнести:

— Отпусти кузнеца, господин. Он невиновен.

— Ты так уверен в этом Аре? — Теперь Фонэн чуть посмеивался, но это было не менее ужасно.

— Да.

Фонэн помолчал немного, а потом неожиданно сказал:

— Я тоже. С самого начала я чувствовал, что здесь какой-то подвох. Твой Ар — не колдун. Обыкновенный ремесленник. Характер у него, правда, скверный, но к магии он не имеет никакого отношения. Поэтому, кстати, его и не пытали. Только запугивали, как тебя.

Возле мельницы царила тишина, словно ничего здесь и не произошло. Тассилон шел впереди, то и дело спотыкаясь о кочки и камни. Он чувствовал себя неуверенно, хотя за спиной у него бесшумно и ловко двигались трое стражников в черных балахонах поверх доспехов. Один из этих стражников никаким стражником не являлся — это был сам Фонэн. Прихрамывающий, похожий на черную птицу с тонкими крыльями.

— Здесь.

Тассилон толкнул дверцу, вошел. Пыль и тишина, полосы света наверху.

Мельник был здесь. Связанный, с мешком на голове. Тассилон сдернул мешок, и перед Фонэном предстало жалкое лицо, распухшее, в белых комьях муки, щедро разведенных едким потом.

Несколько мгновений Фонэн упивался этим зрелищем. Ноздри его тонкого носа вздрагивали, узкие темные губы слегка кривились, а в глубине глаз рождался яростный свет. Мельник извивался под этим страшным взглядом и еле слышно постанывал. Неожиданно штаны его начали стремительно темнеть, и вокруг распространилась вонь. Фонэн отвернулся.

— Покажи, где ты нашел следы преступления, — обратился он к Тассилону.

Тот указал на жернова. Клочья девичьих волос все еще свисали между жерновами.

Фонэн долго смотрел на них. Внезапно вокруг потемнело. Послышался странный звук, раз, другой… Жернова сдвинулись с места. Тассилон увидел, как тонкое изломанное тело убитой девушки — откуда оно взялось? — чьи-то невидимые руки вкладывают туда, куда обычно засыпаются зерна. В отверстии исчезли ноги, тело, голова, вот остались только косы… Жернова продолжали молоть.