|
– Нет, начинать можно и не с этого. Для начала сошло бы и колечко с бриллиантом. По-моему, так, сказала Монахова и стряхнула пепел в раскрытое окно. – А слова… Это просто слова. Типа я не женат. Это тоже слова. А потом выясняется, что у него и жена, и трое детей… А главное, что за жену он держится, как за спасательный круг. Скотина. И ведь какие были честные глаза, когда он мне эти байки рассказывал! Монахова нервно постучала кончиком сигареты по подоконнику, не рассчитала сил, и сигарета переломилась. – Блин! – сказала Монахова и немедленно выщелкнула из пачки очередную сигарету. – Так что вот тебе урок, подруга: слова – это ерунда. Поцелуйчики всякие – тоже. Только серьезные капиталовложения гарантируют серьезные чувства. – Колечко с бриллиантом? – спросила Настя. Ей с трудом удавалось сегодня вставить слово в пространные рассуждения Монаховой. Кризис на личном фронте сделал ту раздражительной и многословной. При этом она успевала дымить, как паровоз, нещадно расходуя свой запас тонких французских сигарет и выбрасывая окурки в открытое окно. – Да, колечко с бриллиантом! Это тебе не поцелуйчик, это денег стоит. Мужик три раза подумает, прежде чем на такое раскошелится. А если уж он все равно окажется многодетной скотиной… тогда колечко будет моральной компенсацией. У тебя, подруга, в случае чего моральной компенсацией будет… что? Настя пожала плечами. – Твоя наивность меня убивает… – Не убьет, – сказала Настя. – Ты крепкая. Фраза задумывалась как шутка, но Монахова как-то нехорошо сдвинула тонкие брови, и Настя поняла, что чувство юмора Монахова сегодня оставила дома. – А что он тебе рассказал про ту вечеринку? Настя сделала удивленные глаза. – Я была на закрытой вечеринке и видела твоего Дениса. Он разговаривал с каким-то мужиком. Вспомнила? Настя кивнула. – Ну и что он тебе сказал? Настя сделала задумчивое выражение лица. – Бог ты мой, она даже и не спрашивала! – вздохнула Монахова. – Знаешь, я снимаю с себя всю ответственность за твою личную жизнь, потому что… – А кто это тебя назначал ответственной за мою личную жизнь? – изумилась Настя. – Я уж как-нибудь сама… – Сама?! – фыркнула Монахова. – Щас! Давай-ка я напомню тебе Васю с третьего курса, давай-ка я напомню, какими глазами ты на него смотрела и на что ты была готова, щелкни он только пальцами… И кто тебе вправил мозги?! И на практике в прошлом году… – Знаешь, у всех бывают ошибки! Если я буду вспоминать всех твоих… – А ты вспоминай! Вспоминай и завидуй, потому что там все мужчины как на подбор… – И все они бросали тебя через три месяца. – Это еще вопрос – кто кого бросал! – Никаких вопросов! Они тебя покупают на три месяца, пользуются, ты им надоедаешь, они возвращают тебя в магазин и потом покупают другую дуру… – Покупают? Меня – покупают?! Я что – шлюха?! Ты это хочешь сказать? – Ты не шлюха, ты… Ты как будто кукла, которую показывают друзьям, чтобы похвастаться, а потом отвезти на квартиру и оставить там до следующей вечеринки. – Да откуда ты что про меня знаешь? – Монахова резко соскочила с подоконника, попутно роняя сигареты, зажигалку, мобильник и остатки спокойствия. |
