|
Пусть это будут мелкие волосатые кофейные наркоманы, которые копаются в земле, но даже не могут толком распорядиться тем, что в земле находят… – Мне снова падать на колени? – осведомился Смайли. – От чувства собственного ничтожества? Знаешь, Люциус, скорее бы вернулся твой начальник, а то ты быстро деградируешь без работы. Давай сюда письмо. – Он повернулся к Насте и быстро прошептал: – Раса без чувства юмора – это драконы. Это все знают. – Письмо – пожалуйста! – Фигура Брандо разжала пальцы, письмо вспорхнуло в воздух и повисло на высоте примерно двух метров. Смайли исподлобья посмотрел на застывший белый конверт и грустно сказал: – Армандо… Письмо тут же подпрыгнуло еще на полметра, а потом и вовсе прилипло к потолку. – Никаких Армандо, – строго сказал Люциус. – Это письмо лично в руки королю Утеру. Ты понял меня, Смайли? Лично в руки. Пообещай мне, Смайли, что ты лично передашь письмо Утеру Андерсону, пообещай, как я пообещал этим двум бедным женщинам… – Кому ты пообещал? Каким еще двум женщинам? – Смайли привстал с табурета, а у Насти в животе завязался холодный узел нехорошего предчувствия. – Конечно же, сестрам горгонам. Понимаешь ли, в странствиях по Земле мне иногда встречаются такие вот одинокие, неприкаянные души, как Иннокентий или сестры горгоны… Судьба загоняет их в какие-то кошмарные убежища или просто поджаривает как бифштекс, но они не теряют присутствия духа. И не теряют желания отомстить. Когда этих чувств становится слишком много, они садятся и пишут письма. – То есть это письмо от горгон? – Даже гному это понятно. – И оно по поводу… – Я не читаю чужих писем. – Тебе не надо его читать, ты залез в мозги горгон и прочитал там. – Это только ваши гнусные инсинуации, но… Но я могу предположить, основываясь на своей интуиции, что письмо касается некоего Дениса Андерсона… Настя, осторожнее, у вас разовьется аритмия. Представьте, что вы не знаете, о ком идет речь, и вам сразу полегчает. Так вот, письмо касается некоего Дениса Андерсона и некоего убийства… Почему у меня такое ощущение, что в этом зале кого-то зарезали? Настя, у вас нет такого ощущения? А у вас, Роберт? – И чего же хотят эти достойные женщины? – Откуда мне знать, Роберт? Мозги женщины – довольно странная штука, а у горгон там вообще черт ногу сломит. – Люциус, – Смайли повысил голос, – Денис Андерсон жив? – Разве я похож на справочное бюро? Или, может быть… – В голосе Люциуса появились какие-то новые нотки, которые секунду спустя Настя распознала как первые симптомы зарождающейся злости, первородной, без примесей и консервантов. – Или, может быть, я хотя бы немного похож… – Настя вздрогнула и втянула голову в плечи, потому что стекла в доме вылетели, Марлон Брандо рассыпался на миллиард песчинок, а эти песчинки на миг сложились в огромный крылатый светящийся силуэт, – …на падшего ангела?! Какое-то время, может быть, секунду, может быть, несколько секунд, стул Люциуса оставался пустым, зато в воздухе висело гулкое эхо последнего слова. Потом из ниоткуда возник прежний блондин в летнем костюме и сандалиях. – На падшего, – спокойно продолжил тот говорить, не раскрывая рта. – Потому что я пал так низко, что общаюсь с людьми, гномами и прочими низшими формами жизни. |
